дружеской рукою, —Степанов:
Коль ты, мой друг, меня переживешь
И под могильной лягу я плитою,
Быть может, эти строчки перечтешь,
Любимому оставленные мною.
Причем первые два стиха степановской версии следовало бы поменять местами: то есть сперва «под могильной лягу я плитою», после чего «ты, мой друг, меня переживешь». А так получилось нечто, противоречащее порядку вещей.
ПСШ-40:
Маршак (вариант, восходящий, как мы показали, еще к Чайковскому):
О ты, чье зло мне кажется добром,
Убей меня, но мне не будь врагом!
Степанов:
В тебе, развратник, зло глядит добром.
Убей меня, но не гляди врагом.
Ко всему прочему, сонетный замок улучшатель изуродовал грубым выражением «развратник», тогда как в оригинале стоит: lascivious grace – что-то вроде «сладострастного изящества».
ПСШ-43:
Маршак:
Смежая веки, вижу я острей.
Тарзаева:
Глаза сомкнувши, вижу я ясней.
В том же сонете:
Маршак
Открыв глаза, гляжу, не замечая.
Степанов
При свете дня гляжу, не замечая.
В том же сонете:
Маршак:
И если так светла ночная тень —
Твоей неясной тени отраженье, —
То как велик твой свет в лучистый день.
Насколько явь светлее сновиденья!
Степанов:
Твоя безмерно лучезарна тень,
Встающая передо мной ночами, —
О сколь она светлей, чем ясный день,
Коль вижу я незрячими очами!
ПСШ-131:
Маршак:
Беда не в том, что ты лицом смугла, —
Не ты черна, черны твои дела!
Шаракшанэ:
Не ты черна – черны твои дела,
Тем и злословью пищу ты дала.
Бадыгов:
Черна не ты, черны твои дела,
И им молва по праву воздала.
Но, пожалуй, самый поразительный казус улучшения произошел с первым катреном СШ-3.
Современный переводчик В. Чухно сподобился сочинить следующую версию этой строфы:
Скажи тому, кто в зеркале твоем:
«Пора тебе подобного создать,
И, коль себя не повторишь ты в нем,
Обманешь мир, лишишь блаженства мать».
Однако задолго до него Финкель изложил то же четверостишие так:
Скажи лицу, что в зеркале твоем:
Пора ему подобное создать.
Когда себя не повторишь ты в нем,
Обманешь свет, лишишь блаженства мать.
Как говорится, найдите десять
