«мегалозауры». Друг мэтра Кювье, доктор Ричард Оуэн, предпочитал говорить: «динозаврий»,[12] но мэтр считал это скорее поэтической метафорой, чем научным понятием. В данном случае, мы видим водного мегалозаура. И он вот-вот нас сожрет.
– Что ж, молодой человек, – кивнул Эрстед, – вам повезло. У вас есть возможность, за какую половина Оксфорда согласилась бы съесть свои шляпы. Наблюдайте, пока дают…
Не выдержав, харкнул картечью фальконет. Даже если часть заряда и угодила в чудовище, это лишь разозлило его – монстр прибавил ходу.
– Вы хотите сказать: пока мы живы? – уточнил князь.
– Нет, Казимир. Я сказал то, что хотел. Не вижу ни малейшей угрозы для наших жизней. Вглядитесь, как он плывет, этот красавец. И вы, капитан, присмотритесь повнимательнее. Ночь ясная, не ошибетесь…
– Ба-бах! – подтвердил мушкет Гарибальди.
Пуля, угодив в шею под нижней челюстью, не произвела на мегалозаура никакого впечатления. Неизбежное столкновение со шхуной его тоже ни капельки не пугало. Примериваясь, как бы ловчее сдернуть со снастей жирненького, круто посоленного матроса, монстр стал похож на адского лебедя, чешуйчатого любимца Сатаны. Позади кошмара, всплывшего из пучин Бискайского залива, в мягких, пологих волнах дробился огонь звезд…
– Проклятье! – вскрикнул Шевалье. – Он не оставляет следа!
– Вот именно, – согласился Андерс Эрстед, украдкой зевая. – И запаха нет. Полагаю, наш малыш должен вонять рыбой, как склад сардин в Онфлере. А уж смрад из пасти… Ну хорошо, у меня с утра насморк. Казимир, вы чуете какое-нибудь ambre? Нет? Я так и думал…
Теперь, когда мегалозаур придвинулся вплотную, сделалось ясно видно, что сквозь мерцающую плоть проступает серп месяца – не слишком ярко, но вполне различимо. Вода за хищником еле-еле колыхалась, отвечая дыханию ветра. При такой скорости движения, будь Левиафан реален, рябь Биская распадалась бы за «кормой» чудовища на манер раздвоенного хвоста ласточки, бурля и пенясь.
Но этого не происходило.
– А-а-а! Спасите наши души!
Огюст затряс головой. Его оглушил вопль команды – матросы, галдя, чуть не посыпались за борт, когда чертов мегалозаур с разгона врезался в «Клоринду». На миг почудилось, что от тарана шхуна опасно накренилась на правый борт и вот-вот опрокинется. Так в Тихом океане погиб китобой «Эссекс» – взбесившись от боли кит кинулся на корабль. Чувства лгали, убежденные, что удар могучей туши не может пройти даром. К счастью, командир-рассудок живо навел порядок во вверенных ему войсках.
Судно даже не шелохнулось, будто монстр весил не больше перышка. Шхуна и мегалозаур срослись воедино – шея торчала дополнительной мачтой, ласты молотили воду, как если бы «Клоринда» обзавелась гребным винтом. Пасть ухватила кого-то на вантах – бедняга зашелся душераздирающим визгом, не сразу заметив, что зубы проходят сквозь его тело, не причиняя вреда.
Скорее шхуна пожирала чудовище, чем монстр – ее. Продолжая движение, мегалозаур должен
Мегалозаур – «гигантский ящер». Динозаврий – «ужасный ящер».
