каково это было – жить, как римлянин.
Воины спали вповалку, большинство были пьяны. Мальчик предусмотрительно занял место в отсеке для скота, отделенном от них только низкой перегородкой. Теперь животных тут не было, но их вонь и экскременты остались.
Луис позволил себе задремать. Он убьет Жируа и дозорного. Когда дом заполнили храп и зловоние испускаемых газов, он встал, будто по нужде. Затем осторожно открыл дверь и быстро закрыл ее. Ледяной сквозняк мог разбудить спящих, а ему не хотелось убивать их всех. Он был уверен, что всех ему не одолеть. Норманны – это не печенеги, они знали, что если проигрываешь битву лицом к врагу, то, повернувшись к нему спиной, ситуацию не исправишь. Им не хватало чутья, чтобы понять, кто он такой, и остерегаться его.
Человек снаружи топтался вокруг догорающего костра.
– Пришел сменить меня, чужестранец?
В мгновение ока Луис прыгнул на него и здоровой рукой нанес удар в горло. Ноздри его наполнил запах смерти, сладко-коричный, сочный запах почек с луком, аромат убийства. Он положил тело на землю – нежно, как мать кладет ребенка в колыбель. Башмаки норманна были нужного размера, он не сомневался в этом. Сбившиеся в кучу кони забеспокоились. Убийство, конечно, придаст волку сил. Он посмотрел на свою жертву – глаза дозорного были широко открыты, будто он удивлялся, что мертв. Луис понимал, что он все еще был человеком. Но пройдет четыре или пять дней, и трупы начнут казаться ему пищей. Луис не мог идти по этой мертвой земле без камня.
Он вернулся в дом. Жируа спал, втиснувшись между двумя воинами. Луис подошел к нему, ступая легко, как олень. Он думал убить его и оставить мертвым среди спящих, чтобы они усвоили урок, который не надо повторять. Однако отказался от своего плана. Нет. Удержись от ненужного убийства. Сохрани в себе человека и отвергни волка. Луис просунул руку в просторную куртку и достал камень. Он не стал надевать его сразу. Сейчас ему важнее была ловкость, которой он обладал без него.
Он разбудил мальчишку, прикорнувшего в коровнике, зажав ему рот рукой, чтобы тот не кричал. Затем перерезал его путы и сунул ему в руки башмаки. Мальчик взял их и надел на ноги. Он, очевидно, понимал, что в обществе норманнов ему долго не протянуть.
Они вышли через ворота для скота, остановившись на секунду, чтобы снять плащ с тела дозорного. Когда мальчик увидел тело, его глаза расширились от изумления. Луис дал ему норманнский меч, и мальчик быстро стянул с убитого бриджи, которые были гораздо лучше, чем его собственные. Луис не возражал – не было смысла спасать ребенка, чтобы потом дать ему замерзнуть до смерти.
Времени надевать их, однако, не было. Они вышли со двора и окунулись в кромешную тьму. Тучи скрыли луну, нигде не было даже малейшего просвета. Луис взял мальчика за руку и повел в сторону леса. Он чуял запах перегноя, беличьих нор, теплых тел спящих в норах зверьков. Они пробирались очень осторожно, но довольно быстро.
Утром Жируа пошлет за ними погоню. Единственная плата за такое унижение – смерть.
