дайте этому мальчишке приготовить еду. – Он держал руку ладонью вверх.
– Может, тебе за это взяться? Убийством ты себе добычи не заработал.
– Я уговаривался ехать с вами, а не присоединяться к вам, – сказал Луис. – Разве я брал добычу?
– Что ты здесь делаешь, чужестранец?
Луис не ответил.
– Может, нам тебя освободить от уговора?
– Его лучше освободите.
Вероятно, пробил его час. В этом обществе ему вряд ли удастся привезти молодую женщину в Лондон целой и невредимой. Лондон был его целью. Там проявился источник, и его воды питали город, помогая ему разрастаться. Там он погрузится в воду, чтобы понять, что с ней делать.
– Завтра я уйду, – сказал Луис.
Он размышлял, как ему выжить, даже если он сумеет найти эту женщину. Он принадлежал к норманнам, во всяком случае, сто лет назад он им был, но вряд ли это поможет, наткнись он на другие банды воинов, промышляющие на этой земле. Особенно если у него будет что-то, что они захотят, а они непременно захотят молодую женщину и заберут ее, а его убьют. Если их будет достаточно. А если он отпустит волка в себе, то он сам будет опасен для женщины.
– Не так-то это просто. Когда вернемся в Лондон, ты должен мне заплатить.
– Тебе заплатят.
– У нас есть только твое слово.
– Мой отец был северянин с Ледяной Земли, викинг слова. Если мы даем слово, то держим его. Тебе заплатят.
– Клятва твоего северянина ничего не стоит. Сколько раз платили им серебром люди из этой и нашей страны, чтобы они ушли, – и все напрасно, следующим летом они возвращались снова.
Луис не стал возражать, что откупиться от одной банды викингов не имело никакого значения для совершенно другой, которая приходила позже.
– Тогда что ты хочешь? – спросил Луис.
Жируа пожал плечами:
– Оставь нам какой-нибудь залог.
– У меня нет ничего, кроме моего меча, с которым я не расстанусь.
– Эта кривая железка мне не нужна, – сказал Жируа. – Может, имей ты прямой меч, как у мужчины, то и боевого духа в тебе было бы больше. – Он немного поколебался. – Дай мне этот камень, что висит у тебя на шее. Для тебя он дорог, как я вижу.
Луис снова коснулся камня. Это был его якорь спасения, нить Ариадны, связывающая его с нормальной жизнью, с разумом и смыслом, а не только с инстинктами и страстями.
– Попроси что-нибудь другое, Роберт.
– Не называй меня Робертом. Для тебя я господин. Я требую камень. Дай его мне.
Сломанной рукой Луис коснулся подвески на шее.
– Я не могу его снять. Почему бы тебе не взять самому?
Жируа понял его вызов.
– Филосе, забери у чужестранца камень.
Филосе, бледный нормандец, получивший свои шрамы при Гастингсе, подскочил к Луису сзади с ножом. Он рассек бечевку, схватил камень и поднес его к огню. Голыш был обвязан необычным
