регулирования. Естественно, что только эта ассоциация традиционно именуется политологами и юристами политическим телом, а также государством, и лишь с функционированием ее руководящих структур они связывают термины «политика» и «право». Исследование же иных вещей – как бы оно ни было важно – составляет предмет других наук, а не политологии и юриспруденции.
На этом основании не выдерживает критики и мнение известного американского ученого И.А. Хобеля, согласно которому право имеется лишь там, где присутствует нормативное регулирование, реализуемое посредством применения действительного физического принуждения или его угрозы к нарушителям обязательных установлений[67]. Точка зрения И.А. Хобеля не тождественна признанию правом явлений общеобязательного нормативного регулирования и поэтому не точна в силу двух обстоятельств. Во-первых, физическая сила используется отнюдь не только для обеспечения действия общеобязательного нормативного упорядочения человеческого поведения, а и при нормативном регулировании иного рода[68]. Во-вторых, общеобязательное нормативное регулирование во многих случаях своего функционирования характеризуется осуществлением санкций, не предполагающих физического воздействия на человека[69].
В политико-юридической науке второй половины XIX–XX в. распространена еще одна концепция права, которая его существование не связывает с общеобязательным нормативным регулированием. В отличие от уже рассмотренных теоретических представлений она предполагает, что право вообще не принадлежит к числу явлений нормативного регулирования. В соответствии с ней право в максимальной политической организации является феноменом общеобязательного ненормативного воздействия на жизнь людей либо всегда, либо на одном из этапов его существования.
Речь идет прежде всего о возникшей под влиянием экзистенциалистской философии теории, суть которой в том, что «реальность, являющаяся по существу конкретной, не может быть… урегулирована нормами»[70]. Так как решаемые судами и административными органами государства дела являются различными, «правильное решение каждого из них, т. е. учитывающее все специфические черты рассматриваемой ситуации, может быть найдено исключительно в ней самой, а не в норме, привнесенной извне»[71]. Любая «норма необходимо предполагает тождественные дела, которые в действительности не существуют. Поэтому все право должно иметь только индивидуальный характер, и решение конкретных дел не должно быть связано нормами»[72]. Именно такой смысл нередко вкладывается в широко известные формулы: «право есть то, что суды будут делать фактически»[73], а также «правом является все, что делают обладатели власти в политически организованном обществе просто потому. что они это делают, и независимо от того, как они это делают»[74].
Охарактеризованное теоретическое воззрение сосуществует в юриспруденции XX в. с концепцией о ненормативном
