порцией выхлопных газов и укатил в сторону Питера.
23–30
Я тоже волновался, но не так, как Иваныч. Старшой достал уже третью сигарету подряд и хлопал себя по карманам в поисках зажигалки.
– Черт бы побрал всех гаишников и все старые «мерседесы», – злобно прошипел он, закуривая.
Водитель услышал, и вращение баллонного ключа замедлилось.
– Зачем ты валишь все в одну кучу? – удивился я. Это могло случиться и с твоим джипом.
– Не могло. Я умею ездить.
У меня сжался кулак в кармане, но я взял себя в руки и подошел к Алексею:
– Не надо помочь?
– Да здесь д-двоим нечего д-делать, – сказал наш водитель. – Не волнуйтесь, успеем, все р-рассчитано.
Он уже поставил запаску и затягивал гайки. Я отошел на обочину.
Темнело. Солнце уже скрылось, а выкрашенный серой краской небосвод опирался на черный силуэт леса. Чувствовалось приближение белых ночей: полдвенадцатого, а ночь еще не вступила в свои права.
Машины проносились по шоссе все реже, немного сбавляя скорость перед нашим аварийным знаком, потом снова разгонялись. Все спешили куда-то, каждый по своему делу. Мы тоже спешили, даже очень, но… стоя на месте.
23–15
Ничто не предвещало никаких неожиданностей. Мы с Денисом Иванычем развалились на заднем сиденье, смотрим в окно на выкрашенные багровым закатом верхушки деревьев. Они пробегали мимо нас со скоростью 100 км/час. Настроение у меня было благостное, и для поддержания разговора я изрек:
– Вот не люблю немцев, они моего деда на войне убили. А машины умеют делать, черти. Подлокотники удобные, пепельницы, подстаканники – полный ажур. А кожа за столько лет даже на швах не затерлась. Какого она года выпуска, говоришь?
– Восемьдесят седьмого, – гордо ответил Алексей.
– О! Почти двадцать лет! А как бежит! – толкаю я локтем Иваныча.
– Да, хорошо едем. Не знаю, что бы без тебя делали, – старшой похлопал водителя по плечу. Он сделал последнюю затяжку и щелчком отправил окурок в приоткрытое окно. Я в то время тоже был курящим, но решил потерпеть. Когда в Питере садились в машину, Иваныч спросил Алексея:
– У тебя курить можно?
– Я не смолю в машине. Пассажиры ведь разные. Кто-то и запаха не переносит.
– Ну мы не такие неженки, – хихикнул старшой и начал срывать пленку с новой пачки «Кэмэла». Обернувшись ко мне, он добавил: «За такие деньги терпеть дискомфорт?» Больше никто ничего не сказал.
– О! Несется. Сопровождает кого-то, что-ли?
Мы с Иванычем, как по команде, повернули головы назад и увидели догоняющую нас патрульную машину ГАИ.
– Может, за нами? Оружие, наркотики есть? – пошутил я.
Гаишник несся без сирены, но с включенной «люстрой» на крыше, не церемонясь, ровно посреди дороги. А мурманское шоссе в этом месте узкое, двухполосное.
– К теще на блины, – усмехнулся Алексей
