какой ты ублюдок, и думают – если у них на это еще остались мозги, конечно, – как им самим не стать такими ублюдками и как им поступить с такими ублюдками, как ты, если встретят случайно на улице.
– Официант, – крикнул сидящий слева. – Принесите нам пива и яйца.
– Что? – переспросил официант, смеясь.
– Яйца, говорю. – Сидящий слева изобразил крайнюю степень раздражения. – Нам нужны твои яйца, – заревел он, но тут же успокоился и дружелюбным тоном продолжил: – Бутылочку светлого пива и два сырых куриных яйца, пожалуйста.
– Ваш заказ принят, – бодро отрапортовал официант.
– Ну а пока несут наш заказ, – обратился сидящий справа к Валерию, – мы поговорим на тему, как становятся такими чмошниками, как ты.
– Что я вам сделал, ребят? – беспомощно спросил Валерий. – Я такой же человек, как и вы. Я работаю на нормальной работе, руководитель отдела продаж, у меня есть деньги, я могу выбирать, как мне жить, самостоятельно, понимаете? Я взрослый человек.
– Нет, – покачал головой сидящий слева. – Ты болванчик, а не взрослый человек. Взрослый человек никогда не уйдет от любящей жены и ребенка к расфуфыренной шлюхе, которую прекрасно сыграла наша блистательная коллега. Он понимает, что, произнеся вслух согласие стать мужем, берет на себя великую ответственность, это не просто тебе какие-то игрушки. Это как клятва Гиппократа – ну, представь, что врач делал бы тебе операцию, например, на сердце… Как думаешь, есть у него сердце? – обратился он к сидящему справа. Тот пожал плечами. – Или на печени, допустим. Печень-то у него точно есть. И вдруг в середине операции врач снял бы перчатки, бросил все свои инструменты и сказал: «Да пошла она, эта клятва Гиппократа! Я свободный человек, я либеральных взглядов, я делаю что хочу». Плюнул бы на тебя и ушел. А ты доверился врачу, всё, ты уже лежишь под наркозом, тебе деваться некуда. Ну и загнулся бы там, прямо на столе у него. А? Как тебе? А почему ты думаешь, что на клятву, данную, когда женишься, можно наплевать?
Официант поставил на стол бутылку пива и огромное блюдо, на котором лежали два белых куриных яйца и листик салата.
– Ладно, хорошо, – мрачно сказал Валерий. – Я все понимаю. Но она спала со мной, вы знаете это вообще? И спала не один раз.
– Это шоу, – развел руками сидящий справа. – Ты еще не заметил, мужик? Мы делаем шоу. Это реалити, жизнь.
– Так какие же вы тогда блюстители нравов? Или как вы там себя называете? Какое право вы имеете судить?
– А мы и не судим, – неожиданно серьезно сказал сидящий слева. – Мы просто тебя презираем. Я вот, например, тебя ненавижу и хочу убить. А судить тебя будут зрители.
– Как? – усмехнулся Валерий. – Посредством эсэмэс-голосования?
– Ты пошути мне еще. – Сидящий справа ткнул его в бок. – Шутничок нашелся. Мы поборники нравственности. Мы делаем свою программу, чтобы таких уродов, как ты, стало меньше. Чтобы боялись, понимаешь? И чтобы хоть так приходили к мысли, что семья – это святое.
