куда-то за город. В дорогу она меня, естественно, не одела и везла в коробке, чтобы переодеться уже на месте. Там, в заставленной цветами комнате, (где уже дожидался ужасный молодой человек), я было бережно повешено на узорную ширму.
Молодой человек сидел прямо подо мной, болтал и рассматривал какой-то старый журнал. Вдруг он замер. На большой, в полстраницы, фотографии был запечатлен он сам и моя первая Владелица – в тёмных очках и косынке, скрывающей её золотые волосы. Их засняли в тот момент, когда оба садились в такси, и подпись под фотографией гласила: «Миллиардерша убила себя из-за жиголо». Я не знало, что такое «жиголо», но молодой человек явно испугался. Он нервно захлопнул журнал и отбросил его в сторону, на низенький столик. При этом страница с опасной фотографией, как по заказу, загнулась. И нужно было всего лишь смахнуть журнал на пол, чтобы он снова на ней раскрылся.
Я дождалось, когда молодой человек уйдёт, чтобы дать Даме возможность переодеться, и, вытягиваясь изо всех сил, стало подбираться подолом к журналу. Это оказалось совсем непросто, да и времени мне не хватило. Даму быстро причесали, напудрили, и она уже шла ко мне, чтобы снять с плечиков…
И тут я решилось на самоуправство! В конце концов, другого такого шанса не представится. И, как думаете, что я сделало? В тот самый миг, когда плечики больше уже не удерживали, я вырвалось из рук Дамы и упало на журнал, зацепив нужную страницу несколькими бисерными нитями.
Моя Дама охнула, подхватила меня. Журнал грохнулся на пол и раскрылся там, где нужно…
Углём наметил на левом боку
Место, куда стрелять,
Чтоб выпустить птицу – мою тоску —
В пустынную ночь опять.
Милый, не дрогнет твоя рука,
И мне недолго терпеть.
Вылетит птица – моя тоска —
Сядет на ветку и станет петь.
Чтоб тот, кто спокоен в своём дому,
Раскрывши окно, сказал:
«Голос знакомый, а слов не пойму», —
И опустил глаза…
В тот вечер она впервые читала без вдохновения. Настоящие слезы текли из глаз, и я было бессильно чем-либо помочь. Но лучше так, чем засыпать одетой, каменея к утру…
Дома, скомканное на диване и не чувствуя обид на это, я настороженно смотрело на свою Даму, на то, как она пьет что-то терпкое, но, слава Богу, не мужское, и вдруг услышало: «А ведь ты меня спасло, моё любимое платье. Не упади ты на тот журнал… Завтра же отдам тебя в чистку, чтобы даже духа.., даже духа его не осталось!
Жизнь, как зеркало без лица,
Жизнь, безумьем, как Крёз богато.
Ревность, длящаяся без конца.
Боль, внезапная, как расплата…
Не пугайтесь, я не про ад,
А про то, как любить пыталась
Пустоту. И он не виноват,
Что я глупо так обозналась.
Я Судьбу не корю, не злюсь.
Ну, сложилась она вот такою…
Лучше в зеркало посмотрюсь —
В нём была я сама
