под действием тысячи факторов вроде времени года, жары или холода, полного штиля или нескольких ветров, дующих одновременно; его корежит от запахов и вкусов, текстуры льда или травы, набухших почек, распустившихся листьев или голых безжизненных ветвей. Вместе с днем меняются и его подданные – насекомые и птицы, кошки и собаки, бабочки и люди.
Тихий, сумрачный и сокровенный день Итана Аллена Хоули закончился. Человек, ритмично подметавший тротуар, был уже не тем, кто мог читать проповеди консервам, или распевать литании, или дурачиться в уборной. Он сгреб окурки и обертки от жвачки, шелуху от распустившихся почек и обычную уличную пыль и передвинул кучку мусора к водосточной канаве, где его потом заберут рабочие на серебристом грузовике.
Мистер Бейкер с достоинством следовал от своего дома на Кленовой улице к красной кирпичной базилике, в которой располагался Первый национальный. Ну и что, если шаги его были разной длины, вряд ли кто-нибудь был в курсе его детской привычки аккуратно перешагивать через трещины в асфальте, чтобы не сломать спину своей матери?[6]
– Доброе утро, мистер Бейкер, – поздоровался Итан и перестал махать метлой, чтобы не запылить наглаженные саржевые брюки банкира.
– Здравствуй, Итан. Прекрасное утро!
– Весна пришла, мистер Бейкер. Сурок снова не ошибся.
– Ну да, ну да. – Бейкер помолчал. – Итан, я хочу с тобой потолковать. По завещанию брата твоя жена получила тысяч пять, верно?
– Шесть с половиной после уплаты налогов, – кивнул Итан.
– Они просто лежат в банке. Нужно их куда-нибудь вложить. Об этом я и хочу с тобой потолковать. Денежки должны работать!
– На шести с половиной тысячах много не заработаешь, сэр. Они лежат себе и ждут крайнего случая.
– Итан, деньги не должны лежать мертвым грузом!
– Да как вам сказать, сэр. Помните? «И даже тот, кто лишь стоит и ждёт…»[7].
Голос банкира резко похолодел.
– Не понял. – Судя по его тону, Бейкер прекрасно все понял и счел Итана дураком. Тот обиделся, и обида породила ложь.
Метла выписала по тротуару изящную дугу.
– Видите ли, в чем дело, сэр… Эти деньги – гарантия благополучия Мэри, если со мной что-нибудь случится.
– Тогда тебе следует застраховать свою жизнь на часть суммы.
– Однако это мера временная, сэр. Деньги достались Мэри в наследство от брата. Ее мать пока жива. И прожить она может еще много лет.
– Понимаю. Иногда старики становятся обузой.
– А иные еще и сидят на своих деньгах. – Выдав эту ложь, Итан бросил взгляд на банкира, который начал медленно наливаться краской. – Видите ли, сэр, вложив деньги Мэри, я могу потерять их точно так же, как некогда свои, и прогорю, как в свое время мой отец.
– Так то дела давно минувших дней, Итан! Да, ты здорово прогорел, но времена меняются, возникают новые перспективы.
В США есть детское суеверие: на трещину в асфальте наступаешь – мамину спину ломаешь.
Последняя строфа сонета Джона Мильтона «О своей слепоте». Перевод С. Шестакова.
