ежедневно обивает пороги Магистрата, раздавая направо и налево взятки? Надо терпеть и ждать, рабби! – Устало, но твердо закончил он. – Надо ждать! Я думаю, что сегодня-завтра герцог сообщит нам о своем положительном решении. Он жаден, и он не дурак. Он испытывает наше терпение, но никогда не откажется от той суммы, которую мы предложили. Он понимает, что мы можем в любую минуту свернуть свои шатры и переехать в другое место. – Иосиф развел руками. – Германия велика, и за деньги нас примут везде. Надо терпеть, и делать вид, что все нормально. Я знаю, что писари и соглядатаи ежедневно докладывают герцогу обстановку в лагере. Герцог ждет, что мы сломаемся и пришлем к нему депутацию. И тогда будет не тридцать тысяч, а три раза по тридцать тысяч! Вы готовы уплатить такие деньги? – Иосиф не заметил, как опять перешел на крик.
– Хорошо, хорошо, Иосиф, – ребе обмяк, мгновенно став тем, кем он был на самом деле, – уставшим и больным стариком. – Мы еще подождем. Только помни, Иосиф, – ты действительно не Моисей. Но тебе многое дано, и с тебя за многое и спросится. Делай то, что можешь, не жалей ни времени, ни денег. Заклинаю тебя и благословляю именем бога нашего.
Иосиф мчался по лесу на своем иноходце, не разбирая дороги и не обращая внимание на больно хлеставшие по лицу ветки. Он был взбешен, и эта скачка должна была успокоить его. Иосиф был зол на себя и на ребе, на народ, к которому принадлежал. Он был зол на тупоголовых и медлительных немцев… он был зол на весь мир. Иосиф никогда не кривил душей перед самим собой и, в общем-то, всегда был в ладу со своей совестью, даже тогда, когда она была не совсем чиста. Он не был фанатиком веры, хотя строго соблюдал все ее каноны и жертвовал всегда приличные, соответствующие его положению, суммы на синагогу. Он никогда не просил бога помочь, справедливо полагая, что у того достаточно и своих дел. Он получил в юности блестящее религиозное и светское образование, и досконально изучив Талмуд и Мишну[4], обладая светлым умом, находил в них достаточно несоответствий и противоречий, чтобы не стать слепым и фанатичным ревнителем веры. Он был рожден для другого. Его стихия – финансы и политика. И вера должна была помогать, а не мешать ему в этом.
«Старая лиса, – он неприязненно вспоминал свой разговор с ребе. – Что он от меня хочет? Я не могу надоедать герцогу и принимать на себя его недовольство и гнев. Все, хватит! Они сами по себе, а я сам по себе», – решил он, уже подъехав к крыльцу своего нового, красивого и просторного дома. На пороге, тревожно переминаясь с ноги на ногу, поджидал его управитель.
– Господин! Господин! – Стал кричать тот, не дождавшись, пока Иосиф спешится.
– Господин! Вас вызывают к герцогу!
– Когда? – Иосиф напрягся всем своим существом.
– Уже, сейчас! – Закатив глаза, лепетал управитель.
Иосиф круто развернул коня и помчался во весь дух, уже не слыша продолжающего что-то кричать ему вслед слугу.
В приемном зале собрались все члены городского Совета.
Мишна – (второучение) – сборник устных законов, мнений, преданий – дополнение к Торе, Моисееву первоучению.
