И, все же, офицеру показалось, что это не так.
– Молчать! – снова пригрозил он, тем самым, давая понять, что всякое слово, сказанное рядовым, обернется лишь против него. – Ну, чего ты от меня хочешь, изверг? Карьеру мне испортить?
От возмущения ноздри Папахина раздулись, брови, взметнулись к основанию козырька офицерской фуражки, словно норовя спрятаться под ней.
– Я?! – с удивлением спросил Виктор так, как будто до сих пор речь шла вовсе не о нем, а о совершенно другом военнослужащем, невесть, как возникшем в воображении Папахина на его месте.
Вероятно, Воркута и его сообщники, выгораживая себя, представили командиру недавние трагические события, происходившие в роте, совсем иначе, а не так, как все случилось на самом деле.
– Ну, не я же? Жучкин, ты, сын!..
На улице стояла июльская жара, и, видимо, во время уборки форточку в командирской комнате распахнули настежь. В окно виднелся плац. За ним находилась столовая. До обеда оставалось примерно с полчаса. Порыв свежего ветра ворвался в кабинет ротного и донес вкусные запахи из столовой. Красногубов с жадностью втянул в себя аромат борща, жаркого, сладкий дух компота из сухофруктов.
– В последний раз спрашиваю, рядовой!.. Ответь, только – честно! Может быть, ты Кружилина неспроста сковырнул?
Но, видя, что Красногубов не совсем понимает, о чем идет речь и куда клонит его непосредственный начальник, тот пояснил.
– Видишь ли, Воркута был мне хорошим помощником! Он действовал строго по моим указаниям. Страх правит миром!.. И, если солдаты не будут бояться и уважать своих командиров, то они и не станут им беспрекословно подчиняться. Поэтому я вынужден был назначить себе такого помощника, каким являлся ефрейтор Кружилин. Конечно же, один, без моей и поддержки старослужащих, он не справился бы. И мы оказывали ему такую поддержку.
Видимо, с трудом сдеживая скопившееся в нем раздражение, Папахин резко повернулся спиной к Красногубову.
– Солдаты совсем распоясались… И в этом виноват не Кружилин, а ты, Красногубов!.. Ты избавил их не только от деспота Воркуты, но и от всяких обязательств по службе тоже!.. Поэтому его место должен занять другой!..
Снова в помещение ворвался влажный и удушливый июльский ветер, донося со стороны столовой аппетитные запахи, и Красногубов в предвидении того, что обед – не за горами, жадно сглотнул слюну. Офицер внимательно посмотрел на него. Видя, что этот солдат, напрочь лишен какого бы то ни было честолюбия и властности, Папахин переменил тактику.
– Ну, ладно, Витя, присядь!..
Виктор послушно сел на предложенный ему стул.
– Скажи, тебе нравиться служить в Советской Армии?
Чистосердечный солдат на секунду задумался.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант!
Папахин презрительно фыркнул.
– Так, ты не любишь свою Родину?!
– Никак нет! Родину я люблю!
– Тогда
