души. Легкий волнообразный шум в ушах от выпитой некачественной водки сливается с непрерывным шорохом и шумом движущегося рядом потока людей, шлепаньем и чмоканьем подошв, и кажется Ивану, что сидит он не в грязном московском переходе, а на горячем большом валуне, на берегу моря.
Явственно видит он свои крепкие загорелые ноги, чувствует икрами ног жгучее тепло от нагретого солнцем камня, играя, шевелит пальцами ног. И как радостно, как чудно было чувствовать тепло ногами, просто шевелить пальцами! Он засмеялся и взглянул сияющими глазами на сидевшую рядом с ним на камне Тамару, свою одноклассницу.
– Ты чего? – спросила она, повернув к нему необыкновенно прекрасное на солнце милое лицо. На щеках ее играли блики от живого шевелящегося моря.
Легкие неспешные волны набегали на берег, хлюпали легонько меж камней с ярко зелеными водорослями, шуршали галькой. Невозможно было смотреть на воду в сторону солнца. Море, поигрывая, слепило глаза искрами. А в противоположной от солнца стороне море было радостно многоцветным: нежно бирюзовым, изумрудным, цвета салата, небесным, голубым, синим.
– Я счастлив, – ответил он просто. – Я счастлив, что ты рядом. Счастлив, что мы сбежали от ребят, и теперь вдвоем. Счастлив, что мы после экзаменов примчались в Крым. Счастлив, что море такое тихое, а солнце такое нежное. Остановись, мгновенье! – вскрикнул он, вскидывая руки. – Ты прекрасно!
– Нет, не остановится, – засмеялась в ответ Тамара и грустно вздохнула. – Беззаботен только этот миг. В Москве нас ждут новые экзамены, и разведут нас всех дорожки в разные стороны: кого в институт, кого в армию, кого в безработные.
– Но мы-то, мы-то по одной дорожке будем шагать! Ведь, правда, правда?! – схватил он ее за руку.
– Правда, – снова печально вздохнула она и прижалась к его плечу горячей щекой.
– Будем шагать вместе вперед, вверх, к солнцу! – страстно воскликнул он и приостановился, умолк, потом спросил с тревогой: – Почему в твоем голосе грусть, сомнение? В чем ты не уверена? Может, в себе? Во мне?
– Сколько людей до нас стремилось к солнцу и опалило крылья…
– Тебя волнует такой пустяк? – перебил он Тамару. – И только это тебя беспокоит?
– Разве кто-нибудь знает, что ждет его впереди, что будет с ним в будущем?
– Я знаю, я! – снова страстно воскликнул он. – Вернемся в Москву, я поступлю в институт. Там с первого дня включусь в студенческое движение, стану активистом. Я буду лезть на каждую трибуну, я буду страстно жечь сердца людей, поднимать народ на борьбу с криминалом, захватившим Кремль. Буду биться, чтоб все воры-олигархи оказались в тюрьме вместе с их паханом Ельциным. Окончу институт, вступлю в партию…
– В коммунистическую?
– Нет-нет, коммунистическая идея хороша, но руководят партией сейчас предатели. Они заодно с кремлевским криминалом, только на словах за народ.
