способна была затаить обиду надолго, и, похоже, она решила выдержать характер. Если она считала, что ее предали, то не прощала этого никому. У Мэган был свой собственный этический кодекс, а кроме того, она привыкла, что мать всегда рядом и готова решить любую проблему. Неожиданная смена привычного порядка вещей стала для Мэган настоящим шоком, и она плохо его перенесла. Молли считала, что сестра ведет себя как избалованный ребенок. Но Таня чувствовала, что Мэган прячет под внешней враждебностью свой испуг и тоску, потому и прощала поведение дочери. С точки зрения Мэган, мать их всех предала, для нее не существовало полутонов – только черное и белое. Таня была готова к тому, что не скоро вернет себе доброе отношение дочери – если это вообще когда-нибудь произойдет.
Таня говорила с Питером по мобильному до тех пор, пока они не доехали до дома. На прощание Питер сказал, что целует Таню, пожелал спокойной ночи и отправился помогать девочкам нести их вещи. Он обещал позвонить ей с утра, а Таня собиралась позвонить позже и подробно рассказать ему, как пройдет первая встреча с продюсером. Она решила встать в половине седьмого и попросила дежурного разбудить ее. В половине второго Таня выключила свет и некоторое время лежала в темноте, пытаясь представить себе, что сейчас делают ее дети. Она была уверена, что девочки разошлись по спальням, а Питер отправился на кухню что-нибудь перекусить, прежде чем улечься спать. Тане вдруг до слез захотелось сейчас оказаться дома, рядом с мужем. Так было странно находиться в одиночестве здесь, в этой роскошной спальне бунгало номер два гостиницы «Беверли-Хиллз», в новенькой атласной ночной рубашке. Таня долго лежала без сна – ей никак не удавалось заснуть без объятий Питера. Они почти никогда не проводили ночей в разлуке, это случалось лишь тогда, когда Питер уезжал по делам фирмы. Но и тогда Таня иногда отправлялась с ним.
В конце концов к трем часам Таня уснула, так и не выключив телевизор, а в половине седьмого ее разбудил зазвонивший телефон. Спала Таня мало и чувствовала себя совершенно разбитой. Надо было побыстрее привести себя в порядок, чтобы быть в форме к моменту встречи. Встреча должна была состояться в «Поло Лаундж». Таня выбрала для этой встречи черные брюки и футболку, сандалии, а в последний момент, уже выходя из комнаты, прихватила еще джинсовую куртку. Таня оделась так, как могли одеться ее дочери, впрочем, так одевалась и она сама дома, в Россе. Интересно, а одобрили бы это ее девочки? Жаль, что она не может с ними посоветоваться. Хотя, что ей переживать, она не голливудская звезда, чтобы удивлять всех своими нарядами. Ее внешний вид вряд ли кого волнует. Ее дело – сценарий, значение имеет лишь то, насколько сценарий хорош, а Таня была уверена, что он очень даже неплох. Она положила распечатку в большую сумку от «Прада», а в последний момент надела в уши крохотные бриллиантовые сережки, которые Питер подарил ей на Рождество. Таня любила эти сережки и подумала, что в Лос-Анджелесе они будут вполне кстати, хотя в Россе она не стала бы их надевать на
