Таня стала говорить о внесенных ею изменениях, он рассмеялся.
– Мне нравится, когда вы пишете юмористические вещи, Таня. Я всегда мог угадать, какую часть сценария моей любимой мыльной оперы писали вы. Если я начинал хохотать до колик в животе, значит, это была ваша работа.
В сценарии, над которым они сейчас работали, и в фильме, который должны были начать снимать, не было места для юмора, но Таня все-таки подпустила его кое-где, и все согласились, что это должно пойти. Таня проделала это очень уместно, чтобы добавить остроты и тепла – неизменного отличительного значка ее работы. Даже юмористические ситуации всегда задевали нужную струну, трогали зрителя и несли на себе печать Таниных личных качеств – доброту и тепло.
К тому моменту, как они закончили завтрак, Таня заметила, что Дуглас расслабился. Ей вдруг даже подумалось, что он, быть может, застенчив. Весь лед, который чувствовался в начале встречи, теперь, похоже, растаял. Впоследствии Макс с удивлением сказал одному своему другу, что эта женщина заставила Дугласа есть с руки. Похоже, Дуглас доволен.
– Вы – очаровательная женщина, – сказал он, устремив на Таню пристальный взгляд. – Ваш агент сказал, что вы чуть не отказались работать над фильмом, потому что не хотели оставлять мужа и детей. Мне это показалось признаком сумасшествия, и я думал, что вы явитесь сюда в виде Матери-Земли, в просторном балахоне и с косами ниже пояса. Вы же, к счастью, оказались абсолютно здравомыслящим человеком.
Дуглас видел перед собой привлекательную, современную, моложавую женщину.
– Глядя на вас, не подумаешь, что у вас трое детей. Ну что ж, слава богу, что у вас хватило ума оставить мужа и детей и принять правильное для вашей карьеры решение.
– На самом деле все было не совсем так, – созналась Таня. Замечание Дугласа застало ее врасплох. Дуглас сказал то, что думал, не стесняясь в выражениях. Деньги и влияние позволяли ему не стесняться. – Мой агент сказал вам правду. Я действительно собиралась отклонить ваше предложение. Решение фактически за меня принял муж. Он убедил меня, что дом без меня не рухнет и у них все будет в порядке. Он остался дома, с нашими дочерьми.
– О, это явно не мой случай, – сказал Дуглас и еле заметно скривился.
Макс улыбнулся и кивнул.
– А сколько лет вашим дочерям? – поинтересовался Макс вполне искренне.
– Семнадцать. Еще у нас есть сын, ему восемнадцать, и сегодня у него начинаются занятия в университете Санта-Барбары, – с гордостью сказала Таня.
– Замечательно, – с подъемом произнес Макс. – У меня у самого две дочери. Тридцать два года и тридцать пять лет. Обе живут в Нью-Йорке. Одна дочь – адвокат, а другая – психиатр. Обе замужем, и у меня трое внуков, – с нескрываемой гордостью сообщил он.
– Чудесно, – отозвалась Таня, а потом они оба посмотрели на Дугласа. Тот лишь улыбнулся в ответ.
– Не надо на меня
