проверил звенья гусениц и опорные катки и нашел их в хорошем состоянии, хотя звенья не мешало бы подтянуть, а задние натяжные ролики и смазать. Траки были густо покрыты человеческими останками после нашей схватки с русской пехотой перед противотанковым рвом – волосы, обрывки сапог, пальцы и длинные окровавленные куски человеческой плоти. Очищать их было крайне малоприятным делом, которое мы обычно сваливали на пленных.
Вот и они – около одного из дотов сбились в кучку десять оставшихся в живых русских, которых мы решили взять в плен, поскольку они оказались частью команды радистов, работавших в этой полосе обороны. Группа радистов была хорошим трофеем, поскольку они обычно довольно много знали; но, как и всем остальным пленникам, им сначала предстояло заняться очисткой наших гусениц, а потом таскать все необходимые нам тяжести, прежде чем их уведут в тыл для допроса.
Один из этих пленных, в частности, привлек особое внимание наших парней. Собственно, это была она, молодая девушка, по всей видимости радистка в первом офицерском звании, которой мы хотели уделить особое внимание из-за ее звания и возможной осведомленности. Она стояла с хмурым выражением лица, сложив руки перед собой, одетая в мужскую военную форму, ее темно-медного цвета волосы вились и ниспадали ниже шеи.
За нашими спинами через противотанковый ров уже была наведена нормальная переправа: подоспевший саперный взвод прибыл со складным мостом на шасси танка Pz IV и перебросил его через противотанковый ров несколько в стороне от разрушенной насыпи и разбитого Т-34, которые мы использовали в качестве импровизированной переправы. Поддерживавшая нас мотопехота перебралась через ров по стальному мосту в колесно-гусеничных бронетранспортерах «Ханомаг» и заняла позиции позади «Тигров», так что мы воистину стали представлять собой небольшую оккупационную армию, расположившуюся на этих русских высотах.
Кто-то из этих мотопехотинцев крикнул мне, когда их бронетранспортер миновал наш танк:
– А кто это столкнул русского в тот ров, Фауст?
– Да я сам, – ответил я.
– Лихо! Ты, похоже, многому научился с тех пор, как твой папаша водил трамвай!
Я взял под козырек, а они отсалютовали мне в ответ, когда их бронетранспортер переваливал через гребень высотки. Да уж, думал я, глядя на измятую пряжку солдатского ремня, повисшего на переднем ведущем зубчатом колесе моего танка. Я научился многому, когда мой отец водил трамвай, а я сидел у него на коленях, слушая его рассказы о Первой мировой войне…
– Проснись, парень! – услышал я громкий голос Хелмана. – Ты сегодня отлично поработал. Так не засыпай же пока.
– Герр полковник…
Я повернулся и взглянул на Хелмана.
Более 190 см роста,[22] с гладко выбритым лицом, в полковничьей фуражке, пошитой в Берлине, слегка сдвинутой на одно ухо. Железный крест на шее,[23] широкая грудь обтянута черной полевой
Около 190,5 см.
Так в тексте, но, вероятно, имеется в виду Рыцарский крест Железного креста, поскольку обычные Железные кресты 1-го и 2-го класса носились на груди.
