как мать рассказывает, что наконец справилась с гневом на своего отца, который оставил семью ради другой женщины, когда моя мать была подростком.
Мы много говорили о радостях аскетизма и строили планы на будущее, когда коммуна должна была обрести полную автономию.
– Мы всего лишь слуги земли, – говорил Аарон. – Мы должны ценить и оберегать ее.
Он говорил, что природные катастрофы – это стоны страдающей земли, и все мы проникались искренней ненавистью к лесопилкам.
Все мы с радостью приняли Аарона, но с его братом Джозефом дело обстояло сложнее. Он был тихим, но отнюдь не смирным, наоборот: казалось, он в любую секунду готов взорваться. Они с Аароном были похожи, но все черты брата в Джозефе были словно искажены: уголки губ опущены сильнее, кожа бледнее, а лицо более угловатое. Волосы у него были редкие, и он каждый день заплетал косу и перевязывал ее кожаной тесемкой.
Между собой, однако, братья были близки, и я не могла понять, видит ли Аарон, как остальные боятся Джозефа. Аарон говорил, что его брат – эмпат и чувствует неискренность окружающих. Во время медитации Джозеф мог вдруг вскочить и закричать на кого-нибудь. Как-то раз он ударил Хайди по плечу. Мы были шокированы. Койот хотел дать ему сдачи и уже сжал кулаки, но Аарон что-то шепнул ему и увел брата с собой – прочищать его чакры.
Аарон говорил нам, что Джозеф чувствует, кому из нас больше всего нужно исцеление и кому тяжелее всего приходится в духовной борьбе. Эти люди могли в любой момент заболеть, и он уводил их с собой, пока мы работали или медитировали. Как правило, в частных сеансах нуждались только женщины – это потому, что мы более чувствительны, объяснял он.
Иногда Джозеф целыми днями не выходил из палатки, отказывался есть и часами медитировал. Аарон восхищался его рвением, и остальные начали поступать так же. После медитаций в парной Джозеф иногда говорил, что слышит пение злых духов в лесу или какую-то музыку.
– Джозеф лучше, чем остальные, чувствует негативную энергию, – объяснял Аарон, – поэтому он слышит то, что нам недоступно.
Теперь я полагаю, что Джозеф страдал шизоаффективным расстройством личности, усугубленным галлюцинациями и паранойей, а закрывался в палатке он во время приступов депрессии.
Через пару месяцев нашей жизни в коммуне Аарона во время медитаций посетило видение: он понял, как достичь высшего уровня осознанности, и попросил сильнее нагреть камни в парной – обычно их разогревали на костре, клали в печь и поливали водой. Он зашел в парную один, сказав, что никто другой не должен пострадать, если что-то пойдет не так. Шли часы, мы с тревогой ждали снаружи, приготовив ему воду и фрукты. Когда он наконец выполз оттуда, красный и оглушенный, то пробормотал, что наконец достиг нирваны, и упал в обморок.
Все бросились к Аарону и принялись поливать его водой, пытаясь сбить температуру. Он пришел в себя не сразу, но тут же встал, решительно отвергнув нашу
