Макора. Он был и обрадован, узнав, что караульня пуста, и возмущен при мысли, что его сестра, возможно, проводит там время с хананеем, ибо его опыт был почерпнут лишь из общения с храмовыми проститутками. Сначала он подумал, что надо посоветоваться с отцом, но потом отказался от этой мысли, поскольку старик был всецело занят организацией оседлой жизни. Эфер обо всем рассказал своему брату Ибше, и они вдвоем начали следить за сестрой.
Довольно быстро братья убедились, что она странно ведет себя. Как-то днем они, оказавшись у главных ворот, подслушали, как она прощается со своим любовником, и, едва только Леа оказалась вне поля зрения стражи, они схватили ее и приволокли в шатер Цадока. Но сын правителя, поднявшись на башню, увидел ее с братьями и, не позвав никого на помощь, кинулся за троицей. В лагере ибри они оказались одновременно.
– Она распутничает с хананеями! – закричал Эфер отцу.
Зибеон, выскочивший из-за спины Эфера, ударил брата Леа по губам. Блеснули кремневые ножи, и ибри убили бы юношу, не вмешайся старый Цадок, который ждал ответа Леа.
– Чем ты занималась? – спросил он дочь.
– Пряталась в темноте с хананеем! – рявкнул Эфер.
Снова Зибеон кинулся к молодому ибри, но его остановило вмешательство Цадока, который продолжал ждать ответа Леа. Та ответила, что любит сына правителя и, если их отцы договорятся, хотела бы выйти за него замуж.
– Они уже поженились! – предупредил Эфер, и Леа зарделась, когда тот ощупал ее тело и убедился, что она беременна. – Забросаем их камнями! Тут же, на месте! – потребовал Эфер, но Цадок уже допрашивал молодого Зибеона.
Как и многие хананеи, Зибеон был обрезан. Он был готов принять Эль-Шаддая как единого бога и не собирался заставлять Леа поклоняться Баалу или Астарте. Зибеон был привлекательным и честным молодым человеком, и можно было понять, почему Леа обожает его.
Все это Цадока устраивало, а потому, поручив Зибеона защите своих старших сыновей, он направился к алтарю, перед которым молился столько лет:
– Эль-Шаддай, как бы ты поступил в этом деле? Должны ли мы принять хананея в нашу семью? Должны ли мы подчинить тебе их богов?
Ответа не последовало, но, по крайней мере, великий бог колена Цадока не возразил против этого союза, так что патриарх, вернувшись к сыновьям, сказал:
– Если правитель Уриэль согласится, ваша сестра выйдет замуж за его сына.
Он отверг все возможные возражения и в молчании возглавил делегацию, которая проследовала к главным воротам. Возбужденная толпа высыпала на стены, а ибри были готовы к столкновению с правителем Уриэлем и его женой Рахаб.
– Наши дети хотят пожениться, – сообщил патриарх.
И настал момент проверки тех добрых намерений, которые были свойственны обоим главам общин. Уриэль отчетливо понимал важность этого брака, ибо именно на такой путь развития отношений он и надеялся.
