головой.
– А что ты ищешь? – решила она сменить тему разговора.
Ярослава, не отводя внимательных глаз от ровных строчек, что-то бормотала, Катя не могла разобрать что, и никак не ответила Кате. Та приблизилась ближе, приглядываясь к диковинному тексту. Ярослава перевернула страницу, и Катя увидела… портрет мамы!
Она, тяжело дыша, схватила книжку, поднесла ее ближе к светящемуся шару, пытаясь разглядеть изображение. Но ошибки быть не могло: светло-русые волосы, нежный овал лица, высокий лоб, прямой нос, и чуть пухлые губы, ярко-синие глаза, даже махонькая бежевая родинка над губой. Только мама носила высокую прическу, подбирая все волосы «в пучок», а голова женщины на изображении была покрыта тонким, словно сотканным из тумана, платком, захваченным узким серебряным обручем, с поднизями из крупного жемчуга и серебра.
– Это кто? – едва смогла она выговорить.
– Это Макошь, – услышала она в ответ.
– Нет, это – мама моя! – она уже и забыла, что ночь на дворе, и что они шептали, чтобы никого не разбудить. Она говорила уже в полный голос. – Понимаешь? Это совершенно точно нарисована моя мама!..Но… КАК такое может быть?
Ярослава молчала, испытывающее вглядываясь в Катино лицо.
– А я скажу тебе, КАК, – наконец, проговорила она. – Твоя мама – правнучка Макоши.
Катя могла придумать любое объяснение, кроме этого. Но и поверить в него, его услышав, тоже не могла. Это дикость, в конце концов, Макошь —богиня, у нее не может быть потомков на земле, потому что ее самой нет, и не было никогда, это – миф, легенда, сказка для неграмотных. Но она-то, Катя то есть, считала себя грамотной. Поэтому от услышанной гипотезы она отмахнулась, даже не удостоив ее ответа. Но Ярослава, как мы помним, была девочка настойчивая.
– Катя, ведь все сходится, – с жаром начала говорить она. – Шкатулка темного дерева очень древняя, такая, что даже моя бабушка не догадалась, предметы внутри нее сильные, но зачарованные, тоже бабушке не открылись. Потом шкатулка и сундук – явно переходы из одного мира, твоего, в другой, мой мир. А хранительницей этих ходов всегда была Макошь, вот, смотри, здесь это написано, – она подсунула под нос Кати пожелтевшую страницу, – И потому так легко ты смогла перескочить из своего мира в мой, у тебя это в крови, ты тоже немного хранительница! – Ярослава все больше распалялась, убеждаясь в правоте своей догадки, но Катя не поддавалась:
– Если мама правнучка Макоши, то и ты! И бабушка Могиня, а при этом, как ты только что сказала, ни игла, ни трава, ни камень ей не открылись!
– Но именно моя бабушка сделала этот коридор, по которому ты сюда забралась! – не унималась Ярушка. – А вещицы из шкатулки, кстати, – добавила она, снова перейдя на шепот, – могут и не принадлежать нашему роду, шкатулка их может только хранить!
И она победно оглядела собеседницу. Кате на это нечего было отметить. Она обдумывала услышанное, хотя в родство
