style="font-size:15px;"> К «уксусу» на лице Трофименко добавил злости и багрянца.
– При каких обстоятельствах?
– Говорит, что его расчёске… ну, из-за этой расчёски многие пацаны в классе завидовали. И, вот, якобы когда он был на физкультуре, кто-то и «увёл» расчёску из раздевалки.
Трофименко покачал головой и исподлобья «прицелился» в Старкова.
– Сам как думаешь?
– Надо проверить, – не стал задумываться Старков. – Вот, почему нужна информация из школы… Хотя…
Алексей Семёнович с сомнением на лице пожевал губами.
– Вполне может оказаться, что историю с расчёской этот прыщ выдумал для «отмазки». Расчёску он вполне мог потерять на месте убийства…
– О чём я и говорю! – моментально загорелся Трофименко.
Старков снисходительно покривил щекой.
– Не горячись, Василий Николаевич. Дослушай сначала. Я же не говорю, что расчёска, потерянная или брошенная на месте преступления, является доказательством того, что убил этот сопляк. Даже, если мы докажем факт потери расчёски в нужном месте, мы не сможем сделать из этого нужный вывод.
Трофименко недовольно сдвинул брови.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Расчёску он мог потерять там и до времени убийства, и после. Например, зная, что девица ищет гуляку-кота всегда в одном и том же месте, он мог там подкарауливать её для выяснения отношений, но опоздал: кто-то выяснил уже свои отношения с ней до него. Сопляк, естественно, обделался со страху, дал дёру… вполне мог «посеять» расчёску!
Подполковник огорчённо вздохнул и медленно покачал головой.
– Ты прав, Лёша, Могло быть и так… И что нам остаётся?
– Что, говоришь, остаётся?
Старков не стал «художественно», а-ля Шерлок Холмс, задумываться с использованием табака и гордого профиля.
– Ну, во-первых, отработаем до конца Петухова-младшего.
Мизинец его правой руки отработал на счёт «раз».
– Затем у нас имеется пара окурков… Кстати, этот сопляк не курит?
– Да, я не спрашивал! – раздражённо сморщил лицо Трофименко. – Некогда было: я же признание выби… добывал…
– Ладно, узнаем. Дальше…
Старков загнул второй палец.
– У нас есть пуговица, похожая на милицейскую. Так, вот…
– Погоди, Семёныч! – энергично перебил его подполковник, рывком снимая трубку телефона с рычагов. Покрутив диск, он принялся нервно топтаться у аппарата. – Майор Бессонов? Подполковник Трофименко тебя беспокоит!.. Да ничего… вашими молитвами!.. Слушай, Михалыч, я сразу – к делу: вы «грозились» отработать пуговицу.. ну, ту – по убийству на пустыре!.. Отработали? Ну, «докладай»!.. Что?!..
Некоторое время подполковник стоял столбом, уставившись невидящим взглядом куда-то мимо телефона в стену, на которой «узоров не было и цветы не росли». Затем, рывком стряхнув оцепенение, он «вернулся» в разговор.
