вроде того…
Шувандин был по большей части предупредительным:
– Я знаю одно: если дать ему спуска – а в циклопическом сооружении природы всегда есть место этому, – то сволочить жертву в ее собственный же дом и надругаться над нею ему никогда и ничто не будет мешать, потому что будет уметь пользоваться этим регулярно и определенным умением не показываться на глаза. А главное, материал, используемый им, будет ниже травы, тише воды. Установка-то на это, как нам известно, им дана.
( Буду не точен, если не скажу, что большее наше внимание на себя обращала Уманцева Наталья Игоревна. Сохраняя завидную выдержку на фоне остальных, она кое-что нам подкинула. Она призналась, что она в своем «многосерийном» сне оказывается в одном и том же маленьком, заштатном городишке. В узких брюках цвета шалфея и в светло-кофейной водолазке с воротничком-стойкой – она это достаточно хорошо помнит и рассказывала до мельчайших деталей – и элегантно подвернутыми короткими рукавами она там – в своих похождениях – моложе на десяток лет. Фарфоровая кожа и белые волосы выявляют сочетание у нее шика и нежности, которых чего-чего, а в жизни от нее было не отнять. Её стиль – розово-алые мазки губной помады, стильный макияж, и впереди – (как всегда) – ресторан и невыразительное обеспеченное общество; армия изысканных блюд, и – любовь… Конечно же – любовь. На плече у нее самой дамская дорожная сумочка из белой ягнячьей кожи, а в ней фляжка и… финский нож! Она по-хорошему разумно осмотрительна, как это бывает, когда впереди разгар горячей идеи…
В этом городе из сна всюду дискриминация (почему – не понятно) по признаку пола. Всё женское проявление в нем мужчины отождествляют с натурой, и только с чувственно-патологическим. Активный же видеоряд с экранов телевизоров с утра и до ночи вколачивает сознанию населения представление о женском теле как об объекте сексуального потребления, и мужики-сограждане превратились в такие неистовые «машины похоти», что женщины просто дичь для вседозволенных охотников. Но и молоденькие женщины и девочки – тоже не промах. Большинство сами принижают возможности разума и доверяются только созерцанию и практикованию низменных сексуальных инстинктов…
Мы подумали, что, видимо, Те Начала, которые учредили в этом городе такой странный порядок, раскрутили до таких немыслимых скоростей карусель смертей и самый процесс надлома общества, что, собственно, путь от генезиса до распада стал отчетливо виден и не вооруженным глазом; даже гостю города, такому, как она, Уманцева, это только и вменялось. Колесо рождения приостановилось. Страх покинул людей, словно относились тут все по отношению к друг другу скорее к растительному, чем к животному миру. Кажется вожделение, поголовно прочитываемое в глазах встречных, упрямо подсказывало Наталье, что они тут есть плод подозрительного творения, и через слияние друг друга блудники не завещают городу ничего – ни жизни, ни надежды. Это был город – обреченных. Краткий период цветения заканчивался, и люди
