двор, как полагается, составляли аристократы, представители известнейших, знатнейших фамилий. Представители владели громадными землями, которые они, в отличие от многих средних и мелких сельских хозяев, получили по старинному праву или в награду за кровавые подвиги в крестовых походах, в Столетней войне или в войне Алой и Белой роз. Если бы каждый из этих крупных землевладельцев с утра до вечера, подобно трудолюбивому Роберту Кромвелю, возделывал свои пашни, пастбища и луга, он имел бы неисчерпаемый источник доходов, которые вполне могли превзойти довольно ограниченные доходы королевской казны. То-то и есть, что всё это большей частью последыши известнейших, знатнейших фамилий. Они знать не знают, ведать не ведают, как возделывается пашня, как пасется скот, как обрабатываются луга и куда деваются полученные урожаи, шерсть и сукно. Последыши известнейших, знатнейших фамилий умели только пировать и охотиться и тратили родовое наследие с ещё большей непринужденностью, чем этот делал сэр Оливер Кромвель, расточительный брат трудолюбивого Роберта. Правда, на эти разнообразные удовольствия бездельного жития средств в худых карманах оставалось всё меньше и меньше. Что ж, они отдавали свои земли в аренду, рассчитывая на трудолюбие арендаторов, и арендаторы, следуя заветам Христа, трудились в поте лица, исправно выплачивая арендную плату. И всё было бы замечательно хорошо, но деньги так стремительно обесценивались, что арендная плата чудесным образом превращалась в гроши.
Чтобы с привычной беспечностью пировать, охотиться и швырять деньги без счета, последыши известнейших, знатнейших фамилий толпами устремились ко двору своего короля. Они стали его опорой, его советниками, его верными слугами, его окружением. Они поддерживали всего короля во всех его начинаниях. Они усердно прославляли его. Они на все лады внушали ему, что он величайший, славнейший, сильнейший из королей и получали за свою поддержку, за свои советы, за свои услуги, за свою бесконечную лесть новые привилегии, новые должности, новые пожалования, новые пенсии, новые выплаты из казны. Натурально, чем щедрее расплачивался с ними король, тем преданней становились они своему королю. Наконец между королем и аристократией установилось трогательное согласие, какого не было в Англии со времен Ричарда Львиное Сердце. С позорным крушением заговора несчастного Эссекса угасла бунтарская прыть английских баронов, не раз колебавших шаткий трон королевы Елизаветы, укрощавшей их бунты железной рукой. Пожалования и выплаты оказались вразумительней кровавых казней и жестокого подавления мятежей. Чем щедрей бесчувственная королевская рука сеяла пожалования, выплаты, пенсии и привилегии, тем смирнее, покорнее становились придворные короля.
Само собой разумеется, эту ораву жаждущих дарового золотого дождя паразитов были не в состоянии ублажить какие-то двести тысяч фунтов стерлингов ежегодного пенсиона, которые представители нации были готовы выдавать своему королю, лишь бы он позволил им спокойно
