свободе. Через несколько месяцев Перихан отправится в школу при мечети вместе с мальчиками и девочками ее возраста. Ее будут учить читать и писать по-турецки, географии и чтению Корана на арабском. Затем она будет закреплять и углублять знания дома с иностранными гувернантками. А пока Лейла хотела, чтобы ее маленькая дочь понимала – жизнь состоит из обязанностей и домашних заданий. «Она еще успеет наслушаться замечаний, – вмешивалась Гюльбахар-ханым, когда слышала, что мать ругает девочку. – Из-за этих иностранных книг, которыми ты так дорожишь, у тебя появляются странные идеи…»
Внезапно одна из дам разразилась слезами. Ей сразу же дали платок, шепча сочувственные речи. Сквозь всхлипывания гостья призналась, что никогда не увидит своих внуков, потому что ее сын погиб в сражении при Сарыкамыше, в первые месяцы войны, когда в суровых и жестоких условиях зимы плохо экипированная турецкая армия была уничтожена русскими. После этого были еще битвы, одна за другой. Слово «Галлиполи» звучало с особенно напряженной интонацией. Испытания, которым подверглись солдаты в окопах под палящим солнцем без воды, умирая от дизентерии под бомбами военных кораблей, терзали сердца матерей. Но, по крайней мере, герои Галлиполи погибли во имя славной победы.
Растерявшись, Перихан тоже начала хныкать. Лейла подхватила ее на руки. Как жить, если лишился части самого себя? Отсутствие Ахмета пронзительной болью отозвалось в ее сердце.
Свекровь приказала подавать завтрак. Старая кузина, которая приехала весной погостить и не торопилась убираться, поспешила дать распоряжения кухарке. Селим как-то попросил мать ограничить расходы, он уже несколько месяцев не получал государственного жалованья. Но Гюльбахар-ханым, вздернув бровь, глянула на сына с пренебрежением, отчего стала еще более надменной. Свекровь не заботилась о счетах. Она даже не задумывалась о том, чтобы контролировать траты. «В таком случае я продам изумруд, – сообщила она. – Как ты себе представляешь уменьшение количества блюд, если я не знаю, что захочу съесть?» Наблюдая, как исказилось лицо супруга, Лейла подумала, что такая экстравагантность Гюльбахар заслуживает если не восхищения, то, по крайней мере, некоторого почтения. В тяжелое и безумное время оптимизм свекрови и ее вера в Провидение порой воодушевляли.
Вошедший Али Ага доложил, что кучер отправился на вокзал и что хозяин вернулся из дворца и ожидает мать и жену. Гюльбахар-ханым тотчас же направилась к двери в центральную гостиную. С высоко поднятой головой, свекровь неслась гигантскими шагами, и, чтобы ее догнать, Лейле пришлось поторопиться.
Селим стоял перед окном в сад. Вдали на солнце поблескивал Босфор, а лесистые холмы Азийского берега вспыхивали осенними красками. Сын поклонился матери, поцеловал ей руку и приложил к своему лбу в красивом жесте приветствия.
– У меня для вас плохая новость, – произнес он важным тоном.
– Боже Всемогущий, с Ахметом случилось несчастье! – воскликнула Гюльбахар-ханым, закатив глаза, и грациозно упала в обморок к ногам сына.
– Да
