Татары пускали на город множество стрел, а горожане стреляли из луков и бросали камни. Когда же татары начинали взбираться по лестницам на городские стены, горожане лили на них кипящую воду, стреляли из «тюфяков» и пушек.[310]
Черные люди входили в состав «московской рати», выступавшей на войну со своим воеводой.[311] В «московскую рать» входила верхушка московских горожан – сурожане, суконники, купцы, а также другие москвичи, «коих пригоже по их силе».[312] Смысл последней фразы ясен; речь идет о возможности экипироваться на свой счет для похода (в данном случае для дальнего похода на Казань), чт о рядовой москвич не всегда был в состоянии сделать.
Во главе «московской рати» стоял воевода, назначенный великим князем. Праву назначать воеводу великие князья придавали особое значение и оговаривали его в междукняжеских договорах («а Московская рать ходит с моим воеводою, как и преже»).[313] «Московская рать», пополненная горожанами, составляла ядро военных сил Московского великого княжества, а в случае внезапной опасности – его единственную силу. С необыкновенной четкостью это выясняется из рассказа о битве 1433 года, происшедшей в 20 верстах от Москвы, на Клязьме. Претендент на великое княжение Юрий Дмитриевич подошел к Москве с большим войском: «С князем же Юрьем множество вой, а у великого князя добре мало, но единако сразишася с ними, а от москвичь не бысть никоей помощи, мнози бо от них пьяни бяху и с собою мед везяху, что пити еще».[314] Пьяное войско, естественно, потерпело поражение.
Впрочем, не следует представлять «московскую рать» как сборище малодисциплинированных горожан. От москвичей не было «никоея помощи», потому что значительная часть их втайне поддерживала Юрия Дмитриевича. В других случаях «московская рать» была на высоте положения. «Московской рати» принадлежит почетное место среди русских полков, сражавшихся против татар на Куликовом поле в 1380 году.
СЕЛЬЧАНЕ И ХОЛОПЫ В ГОРОДЕ
Судя по указаниям на новые слободы, возникавшие вокруг Москвы, население города росло очень быстро. Никакие разорения, осады и пожары не могли задержать поступательный рост населения Москвы. Дома быстро отстраивались, церкви заново украшались, и через год—два после очередного пожара город опять становился многолюдным и оживленным. Это свидетельствует о том, что рост населения Москвы происходил не столько за счет естественного прироста, сколько путем постоянного прилива новых поселенцев, горожан из других городов, крестьян и беглых холопов, которых Москва притягивала к себе как большой центр, где можно было скрыться от преследования господ и найти работу. Приток крестьянского населения в города давно уже отмечен историками средневековья в Западной Европе. Такое же явление наблюдалось и в средневековой Москве.
О бегстве холопов и крестьян в Москву говорят договоры великих князей с их родственниками, князьями—совладельцами. «А в город послати ны своих наместников,
ПСРЛ. Т. XXIII. С. 128: «Возвариша воду в котлех, льяху на нь, а инии стреляху, тюфяки пущаху и пушки».
ДДГ. С. 32. В договоре Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем: «А московская рать, хто ходил с воеводами те и нонеча с воеводами, а нам их не приимати».
ПСРЛ. Т. XXV. С. 281 (под 1469 годом о походе на Казань): «А с Москвы послал суружан, и суконников, и купчих людей и прочих всех москвичь, кои пригоже по их силе, а воеводу над ними постави князя Петра Оболеньского Васильевича Нагого».
ДДГ. С. 39 и 71.
ПСРЛ. Т. XVIII. С. 173. Место битвы в летописи не указано, его, вероятно, надо искать в районе Хлебникова. Битва происходила в 1433 г.
