и гормоны, подстегнутые волшебным питьем, управляли мощным телом. А еще их подстегивал непрерывный стон Клеопатры, в котором Алексей без всякого перевода читал: «Еще! Еще!! Не останавливайся!!!».
И Алексей-Геракл никогда бы не остановился, если бы под ногу не подвернулся какой-то гладкий камень.
– Грааль! – обожгла нутро посторонняя мысль, – это все он! Проклятый камень; из-за него я забыл обо всем на свете – об Олимпе; о задании, которое хочешь, не хочешь, а надо выполнять. Даже об анекдотах!
Нет, об анекдотах Сизоворонкин забыть не мог.
Встречаются два друга:
– Представляешь, я тут женился, на англичанке. Зовут Кони.
– Ну и как тебе?
– Ничего, только сексом с ней тяжело заниматься; постоянно приходится говорить: «Чуть помедленнее, Кони, чуть помедленнее…».
Алексей прошептал последние слова в нежное ушко, которое восприняло их как очередной комплимент, и действительно стал замедлять темп, превращать неукротимую скачку в усыпляющую негу. Даже чуть анекдот про колыбельную не рассказал. Но этого не потребовалось – царица мерно засопела со счастливой улыбкой на губах. Геракл поднялся на чуть дрожащих ногах и медленно обвел взглядом зрителей. Мальчишки смотрели восторженно и завистливо; в неграх поселилась какая-то обреченность. Лешка прочел в их глазах: «Ну вот, теперь точно головы снесут. Потому что такого мы показать богине Египта ни за что не сможем!». А те, кто стоял тут с саблями наголо, явно пребывали в замешательстве. Они ждали команды повелительницы, а та беззастенчиво дрыхла, кокетливо подтянув одну коленку к полным грудям.
Сизоворонкин сам шагнул навстречу им – с Граалем в одной руке и собственной набедренной повязкой в другой. Это было проблемой – завязывать ее Алексей так и не научился, а ждать, что она сползет с чресел в самый ответственный момент, не желал. Между тем один из стражников, отличавшийся более густой и длинной бородой на физиономии, решил проявить самостоятельность – замахнулся на полубога своим оружием. Этому чудаку на букву «м» Геракл просто пнул ногой в промежность. Что-то твердое и напряженное там мгновенно превратилось в кашу-размазню. А сам стражник выпучил глаза, громко икнул, и рухнул на ковер в позе еще не рожденного младенца. Второй лишь на мгновение опустил глаза на напарника, и тут же был награжден ударом волшебной чаши по макушке, защищенной круглым шлемом. Камень заставил прочную сталь звонко зазвенеть. Сам Грааль не раскололся от мощного удара, но содержимое щедро плеснулось на лицо стражника. Тот машинально лизнул языком и замычал от удовольствия. Лешка представил себе, что этот потный мужик прямо в железе, с мечом в руке, лезет на спящую Клеопатру, и его всего передернуло от отвращения. Чувство собственника в этом мире еще никто не отменял, и Геракл поднял руку, чтобы свернуть незадачливому стражу шею. Однако
