утверждать, что выполняете приказы Кейдана?
Она лукаво прищурилась.
– Ну, конечно же! Я в самом деле так и делаю. Конечно, если не противоречат указаниям императора.
– Ага! – сказал я торжествующе.
– Что «ага»? – осведомилась она. – А как же иначе?.. Я была прислана в помощь Кейдану. И я ему помогаю. Но приоритет императора выше.
Я поинтересовался:
– Но как вам удалось повлиять на императора?
– Если сказать правду, – ответила она все еще щебечуще, но в глаза мне посмотрела открыто и прямо, – что так непривычно для красивой женщины… я ведь красивая?.. вы сами убедили императора выдернуть вас из рук рассвирепевшего Кейдана.
Я изумился:
– Это когда же?
– Когда сказали Кейдану, – напомнила она, – что все королевство уже в ваших руках. Император, он… политик. У него много земель, много королевств, больших и маленьких. Ему безразлично, кто кого здесь обидел. Он мог и дальше поддерживать Кейдана во всем, но тот потерял почти все королевство!.. А тут вы, сильный, энергичный, волевой, предприимчивый… расклад сложный, но император, как мне кажется, принял неплохое решение…
Я буркнул:
– Даже очень.
Она промурлыкала, подлащиваясь, играя глазками, оголенными плечиками и грудью:
– Разве я не самое верное решение приняла?
– Даже очень, – проворчал я.
Она старалась смотреть мне в глаза, хотя сижу голый, могла бы попытаться смутить, но я крепкий орешек, уже поняла, хотя явно недоумевает, почему тогда не набрасываюсь, если не скован всякими догмами, а я насмешливо улыбался, а сам прикидывал, что император Герман Третий, который так умело воспользовался моим отчаянным положением, вроде бы тот, который прислал на Каталаунский турнир золотой шлем для лучшего из лучших. Странный император, предпочитает в свою личную охрану брать надежных людей Севера. Впрочем, чего это я вижу странное как раз в обыденном, так всегда поступали владыки. Швейцарская охрана несла службу даже у спальни восточных султанов, и сейчас швейцарцы охраняют папский дворец. Вообще можно полагаться только на иностранцев, у них нет на месте службы родни, даже языка не знают.
Но меня подловили хитрее…
Ее узкие и красиво очерченные брови приподнялись, когда я поднялся, глаза расширились в изумлении, а пухлый чувственный рот приоткрылся. Я взял ее за руку и потащил, полуупирающуюся, к постели. Известно, что сопротивление, которое оказывает женщина, доказывает не столько ее добродетельность, сколько ее опытность, но леди Бабетта в самом деле явно сбита с толку.
Впрочем, в постели показала себя весьма искушенной, намного искушеннее всех по ту сторону Хребта и даже по эту, но я еще искушеннее уже по дефолту, и хотя не стал демонстрировать всей привычной даже для школьника техники, обойдемся, леди Бабетта была потрясена и наверняка сочла меня развращенным до мозга костей сластолюбцем… в прошлом, который отыскал себе развлечение еще интереснее, понять
