из-за корсажа блокнот и карандаш, и деловито сказала:
– Ну что, милочка, приступим?
– К чему? – я бросила осторожный взгляд на Этьена, вдавленного роскошным телом королевского астролога в боковину кареты. Тот лишь предпринял попытку пожать плечами – мол, я тоже не знаю, о чем это она…
– Как это – к чему? – возмутилась Виолетта, – конечно же, к составлению твоей натальной карты, дорогуша! Я сравню ее с картой его величества и только после этого смогу сказать, подходите ли вы друг другу или нет.
– Мне казалось, что этот брак – дело уже решенное, – буркнула я.
– Быть может, быть может, – она шаловливо ущипнула меня за щеку, – но ведь для нас все важно, милочка! Пусть даже вы идеально подходите друг другу, важно еще и знать, когда королю необходимо в сто первый раз жениться, чтобы с вами было благословение небес!
Тут я поняла, что меня начинает раздражать ее бесконечные «милочка, милочка», и что через час подобного общения из кареты наверняка вынесут чье-то бездыханное тело. Виолетты или мое собственное.
– Итак, – глас астролога вновь скатился в рокочущие басы, – отвечайте, милочка, когда и где вы изволили родиться.
Почувствовав себя словно на допросе по поводу тайно съеденного сахара, я отчеканила:
– Поместье Лив, двадцать второй день месяца Урожайника.
– О! Грандиозно! – бас перекатился в сопрано и замер визгливым фальцетом, – осеннее равноденствие! Грандиозно! Вы меня просто поражаете, душенька!
– Рада стараться, – мрачно пробубнила я, – что-нибудь еще?
– В котором часу это случилось?
– Не знаю. А это важно?
В тот же миг я поняла, что буду объявлена виноватой не только в пропаже сахара из сахарницы, но и в том, что дворник плохо подмел у конюшни, и в том, что вместо веселого солнышка на небо набежала тучка.
– Вы, милочка, не понимаете, насколько это важно.
– Но я в самом деле не знаю, – пожала я плечами, – если бы мы могли вернуться, я бы спросила матушку.
– Поздно возвращаться! – грянула Виолетта, – придется иметь дело с тем, что есть!
И, закусив кончик розового языка, она принялась что-то усиленно рисовать в блокноте. Этьен вытянул шею, заглянул, но только покачал головой. Бедная моя Агата попросту не понимала тех тайных знаков, которыми Виолетта покрывала лист за листом.
Наконец она оторвалась от блокнота и сердито уставилась на меня.
– Из-за того, что вы не знаете времени рождения, мне пришлось произвести дополнительные расчеты.
Мм… Мысль о бездыханном теле Виолетты казалась мне все привлекательнее, а думать о последствиях пока что не хотелось.
– И к какому выводу вы пришли? – медовым голоском пропела я, – уверена, что вы способны преодолеть эти трудности…
– Конечно же, я их преодолела, – на розовых щеках астролога появился горделивый румянец,– а теперь
