в мир греховный, дикий и одновременно такой упоительный.
Конь, выбравшись наконец на песчаный склон, радостно заржал, и, словно бы рожденная этим конским зовом, из хижины выползла на свет божий странная фигура. Это был невысокий, в лохмотьях, человек. Вместо корзна висела на нем какая-то лубяная рвань, долженствовавшая защитить его, наверное, от дождя, а может, служила ему одеждой и в зимнее время. Ярослав подъехал ближе. Он не хотел здесь видеть ни одного живого существа, кроме той, ради которой поехал в лес, поэтому в душе у него не было ни капельки милости или сожаления к этому ничтожному оборванцу. Не разжалобили князя ни добрые, почти детские глаза незнакомого, светлые, как весенний день, ни взлохмаченные рыжеватые волосы, прикрывавшие его изнуренное лицо, ни подобие оружия, находившегося в правой руке этого жалкого человека, – обожженная с одной стороны острая палка, которая, вероятно, должна была служить копьем.
– Кто такой? – грозно спросил князь, едва не сминая человека конем.
– Ловище… присматриваю… – неожиданно звонким, молодым голосом ответил тот.
– А почему такой… растерзанный?
– Потому как только у волка золотая головка, – смело взглянул тот на князя своими невыносимо ясными глазами.
– Холоп! – гневно крикнул Ярослав, вздыбливая коня над стариком. – Да ведаешь ли ты?..
Он не успел закончить, потому что открылась тяжелая, из грубых досок, дверь хижины и на пороге появилось белое видение.
Она стояла, несмотря на холод, в одной полотняной сорочке. Из просторного выреза нежно выглядывала тонкая прекрасная шея, ничем не покрытая русая головка небрежно выдвигалась под дождь; будто обрадовавшись, дождь пустился еще сильнее, щедро лился девушке на голову, стекал по лицу, по шее, свободно проникая в широкий вырез, так что князю захотелось броситься и прикрыть девушку от холодных струек дождя, ему хотелось схватить ее в объятия, внести в теплую хижину, понести на край света.
Ярослав забыл о старике, не попытался даже догадаться, что это мог быть отец Забавы, – он просто проехал мимо него, как мимо столба или куста, спрыгнул с коня и, как-то неловко сцеживая горстью воду с бороды, подбежал к Забаве.
– Снова приехал? – без удивления отметила девушка.
– Здравствуй, – сказал князь.
– Чего забрел в такую непогоду? – Она открыто насмехалась над ним.
Ярослав растерянно молчал.
– Так что поведаешь? – уже суровее спросила девушка.
– Может… – Князь не знал, что и говорить. – Может, хоть воды напиться дашь?..
– Вон ее сколько, воды, – повела она рукой и сама уже лоснилась от воды.
– Намокнешь, – напомнил ей Ярослав.
– Не глиняная.
– Простуда возьмет…
– Пусть она врагов моих возьмет.
– А разве есть у тебя враги?
– А у кого их нет? Это и не человек, если у него нет врагов.
Он удивился ее прозорливости:
