сердце…
Жуткое блаженство…
– Вы меня любите, Марк? – в безграничном изумлении, как во сне, спрашивает она.
– О, Маня…
И ничего больше. Ни одной клятвы. Ни одного признания.
К чему? Его голос пронзил ее душу. От его взгляда задрожали все ее нервы. Она верит… Она счастлива…
Он обнимает ее тихонько. Тихонько привлекает к себе. Прекрасно и трагично его одухотворенное лицо.
Она берет в обе руки его голову. И целует лоб, эти скорбные брови. Потом прижимается к его голове Щекой…
Он замер под этой лаской.
Они сидят неподвижно. Оба с закрытыми глазами. И слушают полнозвучную тишину своих душ…
Дождь идет ежедневно. И Маня, в плаще с капюшоном, в калошах, приходит в известный час к Роще, где ждал ее когда-то Ян.
Теперь там ждет ее Штейнбах. Он везет ее к себе в кабриолете. И потом довозит обратно до рощи.
Маня огорчена. Вера Филипповна встревожена ее Прогулками в такую пору. Кто-то видел ее по дороге в Липовку…
Она дрожит за эту тайну! Какой ужас, что ее захватают чужие руки! Будут сплетничать, связывая с улыбкой их имена!
– Какая пошлость – жизнь! – говорит Штейнбах. – Вы даже не понимаете всего, что могут сказать про нас. У людей нет фантазии. И нет потребности в красоте. Они счастливы только, когда могут выполоскать в уличной грязи вашу душу. Это они называют «общественным мнением».
Маня говорит уныло:
– Теперь приезжайте к Горленко и знакомьтесь со мной! Больше нам ничего не остается! Барометр упал… Дождь может идти две недели… Приезжайте завтра. Но помните, что мы незнакомы! В сущности, это правда… Мы будем уже не те в другой обстановке…
Они долго молчат, подавленные.
– Марк, за обедом говорили о вас…
– Конечно, бранили?
– Представьте, не очень. Говорили, будто вы талантливый адвокат.
Он кривит губы.
– Вы, может быть, думаете, что это улыбка? – строго спрашивает она его. – Это просто гримаса. Я вас не выношу, когда вы улыбаетесь! Не выношу!
– Простите! Не буду… Он уже смеется.
– А теперь ненавижу! – Она топает ногой. – Какой у вас циничный, отталкивающий смех!
– Нет, Маня… У меня полное отсутствие талант. Если б мне пришлось красноречием добиваться приза в жизни… любви, например, я не сумел бы бороться даже тогда. Адвокат без темперамента и творчества – одно недоразумение. Я именно таков…
– Жаль… Мне было приятно слышать. Значит, у вас нет темперамента? Нет?
– Абсолютно никакого… Как у амфибии.
– Какая гадость! – Маня смеется. – А что же у вас есть?
– Чудовищная чувственность… Это в крови семита.
Маня задумывается.
