style="font-size:15px;"> – Эти ребята… эти братья уже давно на меня поглядывают, – принялась рассказывать Валентина. – Они живут неподалеку от съемной квартиры, где я живу, в своем собственном доме. Когда проезжают на своей машине мимо наших окон, обязательно сигналят, хохочут, кричат что-то. Они что, по-человечески не умеют?
– Ты слишком многого от них требуешь, не хочется им по-человечески, понимаешь? – в сердцах сказал я. – Дома с самого детства они видели, скорее всего, только плохое – пьянки да драки, вот и резвятся, мать их! – И, после паузы, улыбнувшись, добавил: – Кстати, Валюша, ты уже можешь выйти из своего убежища.
Валентина шагнула к двери, отодвинула краешек занавеси, убедилась, что в помещении никого нет, и только после этого вышла и остановилась у стойки. Затем сказала с надрывом, словно продолжая начатый накануне разговор:
– Я вот кое-кому скажу, и тогда им точно головы поотрывают!
Я сделал большие удивленные глаза, но спустя минуту решил, что она это сказала просто так, в порыве злости, для бравады, намекая, что ее, есть, мол, кому защитить и без меня. Я на эти ее слова никак не прореагировал, лишь улыбнулся ей, потом прошел на любимое место Валентины, уселся на пуфик и сказал шутливым тоном:
– Бармен, будьте любезны, налейте две рюмочке коньячку и сделайте два кофе покрепче.
Валентина улыбнулась смущенно, но мгновенно включилась в игру, засуетилась, стала выбирать рюмочки, затем нашла на полке чешские фирменные стаканчики для виски, поставила их на стойку, слегка подрагивающей рукой налила в них коньяк, потом, робко глянув на меня, достала с полки шоколадку, я кивнул ободряюще, взяв из ее рук шоколадку, переломил пополам, и мы выпили, соприкоснувшись стаканчиками, после чего закусили шоколадом. Чуть позже мы повторили коньяк – мне лично это было просто необходимо для снятия стресса, затем, под сваренный мною кофе на песочке, продолжили разговор о происшествии: я успокаивал Валентину, обещал, что больше ее никто не тронет, не обидит, что я беру на себя ответственность за нее. Затем мы сменили тему и продолжили говорить – теперь уже абсолютно обо всем. В этот вечер, естественно, я пошел провожать ее домой.
– Может, мне стоило бы всем говорить, что я твоя девушка, Савва? – спросила она дорогой. – Может, так лучше будет?
– Мне ужасно приятно это слышать, – ответил я, – только, боюсь, тогда у тебя начнутся проблемы другого рода, – не сейчас, а потом, позже, когда с тобой захочет встречаться какой-нибудь местный парень; ты же знаешь какая у нас, ресторанных работников, репутация. Разговоры пойдут, фантазии у людей разыграются. А ты ведь совсем еще девчонка.
– А мне никто и не нужен! – воскликнула Валентина запальчиво. – И мне плевать на мою… репутацию. Кто меня полюбит, полюбит такой, какая я есть. А ты! Ты… Ты совсем не такой, как другие.
– Тогда говори, – разрешил я. – Говори, что мы с тобой друзья, и это
