случае не предпринимала ничего, связанного с альтернативной медициной, не слушала проигравшего битву за своё здоровье Игоря и, по возможности, была в их полном подчинении. Сара, которая всегда считала их меркантильными, навязчивыми, использовавшими Игоря на своё усмотрение, дававшими ему деньги в долг под огромные проценты, забывая о том, что Игорь во многом им помогал, вдруг всецело перекинулась на их сторону. Годы под крылом у сына-натуропата, когда она хвасталась его успехами, и делала из себя поборницу альтернативной медицины, канули в Лету.
Как только я покидала палату, она подлетала к Игорю и начинала рассказывать ему про колоссальные изменения в медицине, про новые достижения в кардиологии, и про то, что надо забыть про Витамин С, как про вчерашний день. Особенно она напирала на Витамин С.
В очередной раз поговорив по телефону в коридоре с каким-то бывшим пациентом Игоря, я пошла обратно. Увидев меня, Сара резко перестала бубнить что-то сыну на ухо и даже слегка отпрянула от кровати.
– Сонь, убери её от меня, – сказал Игорь, – я больше не могу всё это выносить.
– Что ты сказал, сынуля? – Сара всё расслышала, но не поверила своим ушам.
– Иди отсюда! Уходи! Я не хочу больше тебя видеть! Оставь меня в покое! Ты предатель!
Сара вцепилась в Игоря обеими руками.
– Я никуда не пойду! Ты мой сын!
– Оставьте его! – не выдержала я. – Отойдите! Ему нельзя нервничать! Слушайте, что он говорит! Не сейчас!
– Да кто ты такая!? Кто ты такая?! Откуда ты взялась на мою голову?! Всё из-за тебя! – почти визжала Сара.
Игорь смотрел на меня и пытался выразить что-то своими всё такими же необыкновенными, небесно-голубыми чистыми глазами, которые теперь всё реже были открытыми. Он совсем не мог говорить. Потом окончательно повернул голову в мою сторону. Ему это стоило титанических усилий. Ну, не оттаскивать же Сару силой! Меня тут же примут за бессердечную истеричку, которая себе на уме. Объективно люди встают на сторону матери, считая материнство беззаветным, неподкупным, самым искренним, а иногда даже и святым чувством. Сейчас я часто задумываюсь, так ли это? Отчасти да. Но в жизни нет ничего статичного и неопровержимого. Материнство – это, бесспорно, очень сильное чувство, способное выдерживать любые нагрузки и проходить сквозь самые широкие и высокие стены, но всё же тут есть одно очень важное обстоятельство – время. Где-то после восьмидесяти, возможно, конечно, и раньше, когда власть над взрослым ребёнком становится почти неощутимой, а болезни и старческая слабость изводят психику, начинает доминировать инстинкт самосохранения, и старческий эгоизм, опираясь на колоссальный опыт прожитого, расцветает яркой орхидеей. В ход идут все доступные средства. Родительский долг давно выполнен, на очереди только сыновий. Логично. А если сын ещё и успешен, куда ж его отпускать. Тем более, что все в обществе,
