пользоваться косметикой, глаза почти всегда были покрасневшими под линзами очков, про причёску я уже не вспоминала, просто сушила утром волосы феном у Моники в ванной и убегала. – В больнице? Вы врач?
– Нет, я не врач. Но мог бы им стать. Видел вас на улице, здесь недалеко. Около Сотбис.
– Да, я там хожу. Мимо. Вы меня простите, мне пора, – и показала ему глазами на здание госпиталя. – У меня там умирает муж.
– Сочувствую. Вы русская?
– Да.
– Вас ни с кем не спутаешь.
– Извините ещё раз за брюки. До свиданья!
И пошла прочь, как будто меня напугали чем-то. Хотя чем ещё меня можно было напугать тогда? Мне даже на ядерную войну было бы наплевать. Я быстро дошла до госпиталя, влезла в переполненный лифт для посетителей и вспомнила этого мужчину. Я тоже его видела. Я проходила мимо Сотбис как-то, там стояла толпа народу, и он мне из этой толпы зачем-то улыбнулся.
В палате Игоря никого не было. Я постояла немного рядом. Мой взгляд упал на его ноги. Они были совершенно бескровные. Потом стал бескровным нос. Господи! Это конец! Зашла Моника.
– Моника, он умер! Вчера меняли помпу, но они меняли её просто так, наверное, для студентов. Зачем ещё они её меняли? Он уже мёртвый. Он давно мёртвый. Посмотри на ноги, на лицо, на монитор этот чёртов!
– Давление 20 на 10. Это конец!
Она обняла меня. Я уже не плакала. Я думала, что мне теперь надо делать, куда звонить, как организовывать похороны. Всё! Игоря нет! И в этот момент окончательно остановилось сердце. Раздался пронзительный гудок на аппаратуре. По спине пополз мороз. Ох, как тяжело! Это страшное мгновение смерти! Меня трясло. Я готовила себя к этому, знала, что смерть неминуемо случится, но одно дело мысли, другое – безжизненное тело любимого человека перед глазами. Дорогой мой, любимый! Окончился твой путь. Я ничем тебе не помогла. Я старалась, но не помогла. Прости меня! Ты не должен был умирать. Ты был самым лучшим. Спасибо тебе за всё! Лети!
Потом я стала звонить Руфи. Когда-то Игорь лечил её мужа, известного в Бруклине раввина, помогал общине, лечил бесплатно еврейских детей из малоимущих семей. Руфь обожала Игоря и постепенно они стали очень близкими друзьями, особенно после смерти мужа, который был намного её старше. Они разговаривали почти каждый день, когда Игорь жил в Москве. Как-то она пришла в Корнелл и тихо мне сказала: «Когда Игорь умрёт, сразу свяжись со мной. Я сделаю так, как надо, и как он заслуживает. Я должна это сделать».
Она тут же ответила на мой звонок. Прислала еврейского священника и представителя похоронного агентства, они завернули его в белую простыню и увезли. Не Игоря, конечно, а предавшее его тело. Провожая глазами тележку, я вспомнила Мариэль с Гаити с её вуду и то, как Игорь хотел пережить отца, но умер с ним в одном возрасте и почти в один день. Мой же отец терпеть не мог гадалок и предсказателей,
