промолвила она. – Это будет таким же сюрпризом, как и та коллекция камней, что ты показал мне на прошлой неделе?
– Хорошая была коллекция, правда? – обрадовался Моркоу. – Я столько раз ходил по той улице и даже не подозревал, что там находится музей минералов! Какие были силикаты, а?
– Просто потрясающие. Не понимаю, и почему в этом музее никого народу? Силикаты ведь…
– Вот-вот, и я этого тоже не понимаю.
Ангва напомнила себе, что такая штука, как ирония, Моркоу неведома. Хотя разве он виноват в том, что рос среди гномов, в шахтах? Он ведь совершенно искренне считал, что куски камней могут быть интересны всем. А за неделю до этого они ходили на сталелитейный завод. Там тоже было очень интересно.
И все же… все же… Моркоу не мог не нравиться. Моркоу нравился даже преступникам, которых арестовывал. Нравился даже старушкам, которые теперь из-за него постоянно дышали свежей краской. И нравился ей. Очень. Из-за этого бросить его будет еще тяжелее.
Она была вервольфом, оборотнем-волком. И этим все сказано. Либо ты хоронишься по углам, стараясь, чтобы люди не прознали о твоей тайне, либо ты честно признаешься, а потом видишь, как тебя сторонятся, как перешептываются у тебя за спиной, – хотя, чтобы увидеть, как перешептываются за спиной, приходится поворачиваться.
Честно говоря, Моркоу было все равно. Но ему было не все равно, что другим не все равно. Ему было не все равно, что даже самые близкие друзья-коллеги носили теперь в потайном кармашке кусочек серебра – так, на всякий случай. Она-то видела, как он расстраивается. Видела, что напряжение растет, а как решить проблему, он не знает.
Все развивалось именно так, как предсказывал отец. Вервольф человеку не товарищ – лучше сразу прыгнуть в серебряную шахту.
– В следующем году будет большой праздник, и наверняка по этому случаю устроят громадный салют, – сказал вдруг Моркоу. – Люблю салюты.
– Я поражаюсь, и почему Анк-Морпорк так жаждет отметить тот факт, что триста лет назад здесь была гражданская война? – поинтересовалась она, возвращаясь к действительности.
– А почему бы и нет? Мы же победили, – пожал плечами Моркоу.
– Да, но вы также и проиграли.
– Даже в плохом всегда ищи хорошее – вот мой девиз. Ага, мы уже пришли.
Ангва посмотрела на вывеску. Она уже научилась читать гномьи руны.
– Музей гномьего хлеба, – сказала она. – Ух ты! Всегда мечтала тут побывать.
Моркоу счастливо кивнул и толкнул дверь. Внутри стоял запах сухих корок.
– Эй-ей, господин Хопкинсон? – позвал он.
Ответа не было.
– Иногда он отлучается, – сказал Моркоу, поворачиваясь.
– Когда уже не в силах совладать с чувствами. Понимаю, – откликнулась Ангва. – Хопкинсон? Что-то не похоже на гномью фамилию.
– Он человек, – пояснил Моркоу, переступая порог. – Но очень известный авторитет.
