рассчитывал, что новое, обостренное чутье поможет определить, остался ли Грой человеком или же и его постигла участь лучшего друга.
Войдя в жилище Вайна, парень сразу ощутил неладное. В доме витал незнакомый, чужой запах. Из темного угла высунулась большая оскаленная морда. Послышалось утробное и явно враждебное рычание. Волосы на голове Берта встали дыбом, и он замер. На середину комнаты вышел огромный, размером с небольшого теленка, северный волкодав. Вайн умел преподносить сюрпризы.
Чутье в очередной раз подсказывало парню: злобное поведение животного было связано отнюдь не с личным неприятием Берта как человека. Эти сильные собаки были приручены давным-давно и жили бок о бок с его народом уже многие века, помогая добывать пищу и защищать родные поселения, разделяя вместе все тяготы суровой жизни. Поэтому пес, показывающий зубы, заставлял задуматься: либо убийца волков заразился бешенством, либо в дом сумел пробраться чужой. Сейчас «чужим» ожидаемо стал Берт. Огромный пес учуял запах варгальда, и это привело его в ярость.
Но и в парне закипела злость. Какая-то другая, прежде не знакомая ему черта пробудилась в груди и рвалась в мир. В глазах вспыхнул огонь, зрачки стали шире. Вместо того чтобы отступить, Берт шагнул вперед и впился взглядом в глаза собаки. Он чувствовал ее жаркое дыхание, слышал стук сердца, ощущал ее примитивные мысли.
Зверь внутри парня начал проявлять себя. Берт почувствовал, как под невидимым гнетом ломается и сминается воля животного, а злость переходит в страх и покорность. Происшедшее точь-в-точь походило на увиденное его отрядом в лесу, перед встречей с варгальдом: волкодав опустил уши, заскулил и попятился назад. В доме остался лишь один хищник.
Загнав свое новое «я» обратно в клетку, Берт открыл засовы и откинул крышку погреба. Он нисколько не удивился, увидев, что внизу лежат два полуголых тела и мирно спят в обнимку. Запах старого друга безошибочно подсказал ему, что Орсе ничего не угрожает. Их спящие лица выглядели такими безмятежными и счастливыми, что парень не мог не улыбнуться и не порадоваться за новую пару. У этих двоих все было впереди. Берт вспомнил прикосновения своей Сигги, и в нем проснулось щемящее чувство зависти, от которого, к своему стыду, как он ни старался, не мог избавиться. Берт загрустил. Впервые после того, как окончательно понял: он – зверь.
Последующие дни пролетели быстро. Берт окончательно привык к своей обостренной чувствительности и научился без проблем ладить с животными. Большинство из них, завидев его впервые, вели себя не слишком дружелюбно, но, познакомившись поближе с тем, кто скрывался внутри, признавали его неоспоримое главенство.
Он все так же прибегал на перевязку к Хельге, заходил в кузницу, разговаривал с Вьёрдом и Омундом, обсуждая свою последнюю работу, заслужившую высочайшую оценку мастера, навещал Гроя, с появлением Орсы полностью переставшего
