Молодым не ходи в Гуандун. Записки о бедствиях Опиумной войны, составленные Ли Вэньхуа, конфуцианцем. Геннадий Литвинцев

      Ланьлинского вина.

      Им чаша яшмовая вновь,

      Как янтарем, полна.

      И если гостя напоит

      Хозяин допьяна —

      Не разберу: своя ли здесь,

      Чужая ль сторона.

      Я не заставлял Минчжу петь, много пить или как-то иначе угождать мне, и все девушки заведения завидовали ей. Кричали: «Вон твой любезный братец явился!» Все они весело, с явным одобрением, поглядывали на меня, ласково привечали и старались сказать что-нибудь доброе. Взглянешь на одну, кивнешь другой – они и рады, да так, что хоть осыпь их с ног до головы серебряными монетами, а такого расположения не добьешься.

      Я видел, как трепетала и таяла Минчжу в моих объятиях. В бумагу огонь не завернешь. Я пообещал накопить денег, выкупить ее и жениться. Конечно, для такого шага требовалось соизволение матушки, и я понимал, что мне нелегко будет ее уговорить. «Невестка из портовых певичек!» Для матушки это будет позор, такого несчастья она может не пережить.

      Дня через три мы с Дэмином снова побывали на острове. На этот раз его обитатели не показались мне такими уж страшными. Они сидели и пили что-то из больших кружек. Налили и нам. Когда я поднес кружку ко рту, из нее сильно пахнуло неизвестным мне запахом. С первого же глотка у меня перехватило горло, а из глаз побежали слезы. Чужеземцы засмеялись, а один из них, самый молодой и веселый, потянулся ко мне со своей кружкой и знаками объяснял, что надо отхлебнуть еще и еще. Я отказался, а он единым глотком осушил свою посудину и зачем-то показал мне поднятый кверху большой палец. И снова засмеялся. «Чар-ли!» – тыча себя в грудь, говорил он. Я понял, что он произносит свое имя, и назвал ему свое. Между тем Дэмин, не церемонясь, выпил из своей кружки, и ему налили еще. «Это у них такое вино, ром, очень крепкое», – пояснил он мне с вдруг заблестевшими глазами.

      Потом Дэмин долго, опять же с помощью пальцев, гримас и непонятных слов, изъяснялся с чужеземцами. Я ждал, что нам снова вынесут ящики, однако товара на этот раз у них вовсе не оказалось: императорская пограничная служба перерезала все поставки. Оставалось ждать, когда власти и англичане договорятся. Нам чужеземцы предложили другое занятье – снабжать их продовольствием. Оказывается, они уже несколько дней сидели почти без еды и теперь умоляли доставлять им за серебро рис, мясо, рыбу и овощи. Дэмин дал согласие, хотя понимал, что и такая торговля может быть приравнена к контрабанде, ведь власти Поднебесной хотели всеми способами принудить чужаков к покорности и заставить соблюдать наши законы.

      Мы отплывали на своей лодке, а «демоны» стояли и махали руками. Я уже не боялся их – голодные, они нуждались в нас, а значит, не представляли опасности.