пытающаяся укротить упрямого ребенка. – Ты же знаешь, что его величество хочет, чтобы все мы забыли на время о своих горестях и печалях и приняли участие в празднике.
Последние полгода Франсин покидала тронный зал до того, как начнутся танцы, и у нее на это были серьезные причины. Она понимала, что должна вести себя крайне осторожно, осмотрительно и корректно, потому что в последнее время вездесущий маркиз Личестер стал чересчур настойчивым в своих ухаживаниях.
Сейчас же, после шести месяцев уединения и печали, Франсин очень захотелось задержаться хотя бы ненадолго и повеселиться.
– Думаю, что сегодня я немного задержусь, – неуверенно кивнув, ответила она.
– Тебе это пойдет только на пользу, – обрадовалась Диана. – Ты уже выполнила свой долг, станцевав с эти надоедливым и скучным послом, и заслужила право выбрать партнера по собственному вкусу, невзирая на титулы и прочую ерунду.
Посмотрев на миниатюрную брюнетку, Франсин улыбнулась. На Диане было атласное платье темно-розового цвета, расшитое серебряными и черными нитями. Круглая, украшенная жемчугом шапочка была сдвинута на затылок, что давало возможность любоваться ее черными как смоль волосами, разделенными посередине пробором и собранными по боками, прямо над ушами, в тугие узлы.
– Ты выглядишь просто потрясающе, – сказала Франсин подруге.
– Однако мужчины сегодня заглядываются не на меня одну. Посмотри вокруг, моя дорогая, – пытаясь расшевелить и оживить Франсин, многозначительно ответила та, грациозно склонив голову. В ее глазах появился озорной блеск. – Этим вечером здесь собрались самые лучшие кавалеры. Такой выбор, что просто глаза разбегаются. Присмотри себе в партнеры какого-нибудь прекрасного пастушка, – посоветовала она, подмигнув, а потом добавила, заговорщицки хихикнув:
– Я имею в виду партнера не только для танцев…
Франсин укоризненно покачала головой – уж слишком непристойное предложение сделала ее подруга, – но не сдержалась и рассмеялась.
– Думаю, что я ограничусь танцами, одним или двумя.
Когда музыканты весело заиграли лавольту, Франсин улыбнулась, представив, как закружится по паркету. Сегодня она танцевала впервые после смерти Матиаса, который зимой покинул этот мир. Она почувствовала, как ее тело начинает двигаться в такт этой живой, искрометной мелодии. «И раз, и два, и три», – отбивали ритм барабаны, а гобои и флейты вели основную музыкальную тему.
Как только раздались первые аккорды, прямо перед Франсин возникла внушительная фигура графа Кинрата. Он, похоже, занял такую позицию, которая позволила бы ему подойти к ней первым, когда зазвучит музыка.
– Леди Уолсингхем, вы позволите? – спросил он.
Таким голосом обычно говорят мужчины, абсолютно уверенные в собственной неотразимости, – мужчины, которые знают, что стоит им только пальцем пошевелить,
