больше не о чем говорить.
Как и в первую ночь, Шарзад была удивлена своей способностью отстраняться от реальности.
И снова, как это ни странно, она была благодарна за то, что он ни разу не попробовал ее поцеловать.
Благодарна… хотя несколько озадачена.
До этого она целовалась с Тариком – тайные объятия в тени сводчатых башенок. Недозволенность этих встреч всегда волновала ее. В любое время их мог увидеть слуга, или, хуже того, Рахим мог поймать их целующихся… и он безжалостно бы над ней издевался, что и делал с тех пор, как сам назначил себя братом, которого у нее никогда не было.
Таким образом, в то время как она испытывала признательность за то, что ей не пришлось целовать убийцу, Шарзад все равно удивлялась тому, что ее новоиспеченный муж воздерживается от столь конкретного действия, особенно когда это кажется намного менее интимным, чем… другие вещи.
Шарзад почувствовала желание спросить почему. И ее любопытство росло с каждым часом.
«Прекрати. Это не имеет значения».
Вместо того чтобы по его примеру начать одеваться, Шарзад осталась в кровати и схватила большую подушку цвета яркого сердолика. Она прижала ее к груди и обвила вокруг нее свои тонкие руки.
Он повернулся к ней, когда она не присоединилась к нему за столом.
– Я не голодна, – сказала она.
Он вдохнул, а она наблюдала, как плечи Халида двигаются в такт его дыханию.
Затем он вернулся к подножию кровати, но теперь они оказались на противоположных концах, настолько далеко друг от друга, насколько это возможно.
«Так странно».
Шарзад, перекатившись на свою сторону постели, зарылась в кучу шелковых подушек. Ее загорелые бронзовые лодыжки свисали с кровати.
Уголки глаз халифа сузились, хотя и совсем немного.
– Хотите, чтобы я продолжила историю? – сказала она. – Сеид?
– Я практически решил, что ты считаешь, будто вежливость ниже твоего достоинства.
– Простите?
– Ты забыла кто я, Шарзад?
Она захлопала глазами.
– Нет… сеид.
– Так, значит, отсутствие приличий просто сопутствует твоему чувству комфорта.
– Так же, как горькая апатия, – вашему.
Опять его плечи поднялись и опустились.
– Скажи мне, почему ты полагаешь, что тебе позволено разговаривать со мной подобным тоном?
– Потому что кто-то должен, – ответила она без колебаний.
– И ты считаешь, этим кем-то должна быть ты?
– Я считаю, это должен быть кто-то, кто не боится вас. И хотя я действительно чувствую… беспокойство в вашем присутствии, чем больше всего я вижу вокруг, тем меньше у меня причин вас бояться.
Как только она произнесла эти слова вслух, тут же начала осознавать, насколько они правдивы. За тот единственный день, пока она была его женой, Шарзад, как ни странно, увидела мало похожего на кровожадного монстра, которого ожидала узреть.
В
