привозят в маленькую уютную палату. Здесь и пахнет совсем по-другому, не так, как в коридоре. В палате стоят две кровати, на одной из них лежит молодая женщина и читает журнал. На ее металлической тумбочке стоит сок, вода, корзинка с фруктами, а возвышается над этим всем ваза с красивой алой розой. Совсем другой мир.
Санитары не слишком осторожно перекладывают мое зловонное тело на свободную кровать и удаляются. Мне ужасно холодно – я ведь лежу на одеяле, а не под ним, но сил, чтобы повернуться, у меня нет. Закрыв глаза, я погружаюсь в полудрему.
– Здравствуй, здравствуй. – Вдруг кто-то легко касается моей руки.
– Здравствуйте, – вежливо отвечаю я, приоткрыв глаза.
Надо мной склоняется улыбающееся лицо симпатичной медсестры.
– Похоже, душ ты еще не принимала, – говорит она, нахмурив брови. – Давай-ка, юная леди. – Она приставляет ходунки и помогает мне встать.
– Но у меня так все боли-и-ит… – капризничаю я, будто ребенок.
– Именно поэтому тебе нужно двигаться. Ты уже давно должна была встать и пройти хоть несколько шагов. Не надо так жалеть себя. Кто же займется твоей крошкой, когда ты вернешься домой? Прислуга?
Со стоном я пытаюсь спустить ноги с кровати, но голова кружится, и я едва не падаю.
– Осторожнее, принцесса! – Медсестра в последний момент подхватывает меня. – Только не сиди на всей попе! В ближайший месяц тебе придется приседать только на одну ягодицу. Представь, что ты из пансиона для благородных девиц, – смеется она.
– Это еще почему?
– Иначе швы разойдутся, глупышка, – поясняет она.
Мы отправляемся в ванную, явно не предназначенную для общего пользования. Чистехонькая ванна будто сама приглашает улечься в нее, а на кушетке ровно сложены белые полотенца.
– Замечательно, – шепчу я, криво присаживаясь на одну ягодицу, и крепко сжимаю ноги.
– Замечательно будет, когда мы смоем с тебя всю грязь, – доброжелательно улыбаясь и осторожно поддерживая меня за плечо, говорит моя спасительница.
Через полчаса я возвращаюсь в свою палату и чувствую себя однозначно лучше – словно вместе с потом и засохшей кровью с меня смыли и дурные воспоминания. Боль отступила, я даже проголодалась.
Но вот в палату входит улыбающийся Ахмед, а за ним – элегантный пожилой мужчина в белоснежном переднике.
– Как поживает наша славная молодая мама? – доктор протягивает мне в знак приветствия свою изящную руку.
– Спасибо, уже гораздо лучше, – шепчу я, немного стесняясь.
– Но голосок еще слабый, – смеется он. – Господин Салими, жене пора подкрепиться, закажите для нее вкусный обед.
– Разумеется, господин ординатор, я сейчас же этим займусь.
– Дочку вам принесут только на кормление, – снова обращается ко мне доктор. – Остальное время лучше посвятить отдыху. Вам нужно набраться сил, чтобы вскоре самостоятельно
