прилегает к салону, в котором развлекаются гости. Оттуда доносятся смех, громкие разговоры, но всех заглушает веселая Малика.
Девочка, видя, что сейчас не может спорить, направляется в спальню, а женщины переходят в маленькую комнатку, в которой стоит телевизор и почти не слышны отголоски веселья. Включают телевизор, усаживаются поудобнее на мягкие диванчики, стягивают обувь и кладут уставшие ноги на низкую лавку.
– А знаешь, мы ведь тоже заслужили что-нибудь элегантное и дипломатическое, – начинает мать, глядя на разочарованную дочку. – Я видела в кухне открытую бутылку красного вина. Пророк Мухаммед в Коране запрещает питие, обещая его, однако, всем, кто пребудет в раю. А потому самое время попробовать что-нибудь, стоящее греха.
– Я принесу. – Хадиджа оживляется, как от прикосновения волшебной палочки.
Женщины прекрасно развлекаются в обществе друг друга, слушая арабскую музыку и рассказывая анекдоты из прошлого. О будущем они стараются не думать – ведь в их семье никогда ничего не известно. Жалеют, что раньше не проводили больше времени вместе и торжественно обещают наверстать это. В полночь разговоры в салоне почти полностью стихают. Слышно только два приглушенных голоса: Малики и ее приятеля из Ганы – Анума. Матери и Хадидже уже нечего ждать, и они расходятся по своим комнатам.
Пора делать следующую оплату обучения в школе, а посольство не дало еще ответа о первой сумме. На проблемы, касающиеся работы, Малика может пожаловаться только дома.
– А дорого ли это, доченька? – спрашивает мать, поднимая глаза от женского цветного шрифта.
– Изрядно, даже очень, – вздыхает Малика. – Мое полугодовое обеспечение едва покроет оплату за обучение и вступительный взнос, а как же деньги на жизнь?
– Не шути! Сколько конкретно? – Мать и Хадиджа внимательно смотрят на Малику.
– При поступлении ребенка в школу взимается около пяти тысяч долларов. А учебный год в начальной школе стоит девять тысяч с чем-то, так что сами видите. И чем дальше, тем дороже.
– Но там же много африканских детей! Неужели у их родителей хватает денег на такое дорогое обучение? – удивляется Хадиджа. – А еще говорят, что на черном континенте беда… Однако у кого-то здесь все-таки есть деньги.
– За моей подругой Жоржеттой каждый день приезжает шофер на черном «мерседесе», а она удирает и говорит, что папа дает ей самый плохой автомобиль, – подключается к разговору Марыся.
– Вот тебе и ответ, – с осуждением говорит пожилая ливийка. – Послушайте, перед приездом сюда я продала – правда, за гроши – мои свадебные украшения. Это не так уж много, но все же…
– Мама! Бабушка! – выкрикивают они с возмущением.
– Хорошо! Хорошо! – Женщина пренебрежительно машет рукой и продолжает: – У Ахмеда тоже отбила пару тысяч зеленых, значит, могу доложить какие-нибудь три тысячи.
– Я совершенно с этим не согласна! – Малика подхватывается на ноги и зажигает
