лучше, не согласна? Кусок в горле застревает при виде этого чудовища, пожирающего собственное дитя.
– А где еще ты хотел бы сидеть? – поинтересовалась Татьяна, с наслаждением надкусив плитку шоколада.
– Не знаю. Может, вон там, у Марка Антония. Кажется, где-то есть статуя Афро…
– Пора, – неожиданно вскочила Татьяна. – Я совсем отяжелела от такого количества еды. Нужно размяться.
Что она здесь делает?
Они вышли из сада и направились к реке. Татьяне ужасно хотелось спросить, как его звали раньше? Неужели Александром? Есть ли такое имя у американцев? И как его ласково звали в детстве?
Нет, она не имеет права на столь интимные вопросы. Вполне достаточно и прогулки по гранитной набережной в сумеречном вечернем свете.
– Хочешь еще немного посидеть? – спросил Александр немного погодя.
– Нет, я не устала. А ты?
– Давай все же отдохнем.
Они устроились на одной из скамеек с видом на Неву. На другом берегу сверкал золотом шпиль Петропавловского собора. Александр занял половину скамейки: длинные ноги расставлены, руки раскинуты по спинке. Татьяна нерешительно примостилась рядом, стараясь, чтобы их ноги не соприкасались.
Вид у Александра был самый беззаботный. Он двигался, сидел, говорил и улыбался так, словно и не подозревал о том впечатлении, которое производил на трепетную семнадцатилетнюю девушку. Все его существо словно излучало безмятежную веру в существование его собственного законного места во Вселенной. «Все это дано мне, – казалось, говорил он. – Мое тело, лицо, рост, сила. Сам я ничего не просил. Ничего не создавал. Ничего не добивался. Это дар, за который я ежедневно возношу благодарность, когда умываюсь и причесываюсь, дар, о котором забываю днем. Я не горд и не унижен этим даром. Он не делает меня тщеславным и спесивым, но и не внушает ложной скромности».
Каждое движение его тела кричало: я знаю, кто я есть!
На несколько секунд Татьяна забыла о необходимости дышать. Правда, потом волей-неволей пришлось вспомнить.
– Люблю глядеть на реку, – тихо заметил Александр. – Особенно в белые ночи. В Америке нет ничего подобного.
– Может, на Аляске?
– Может быть. Но это… поблескивающая река, город, выстроенный на ее берегах, солнце, садящееся за Ленинградский университет и поднимающееся перед нами, за Петропавловской крепостью… – Он покачал головой, очевидно, не находя слов. Оба замолчали. – Как там у Пушкина в «Медном всаднике»? – спросил Александр. – «И не пуская тьму ночную… на золотые небеса»… как там дальше?
Татьяна знала «Медного всадника» почти наизусть и немедленно подхватила:
– «Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».
Александр, повернув голову, взглянул на Татьяну, продолжавшую смотреть на реку.
– Таня… откуда у тебя столько веснушек?
– Знаю-знаю, это ужасно некрасиво. Все солнце виновато, – пробормотала она, краснея и принимаясь тереть переносицу, словно это могло
