оставаться под водой без того, чтобы не впасть в панику, не мог задерживать дыхание, не мог командовать людьми, терял самообладание, не мог совершать марш-броски, сделать пятьдесят отжиманий подряд. Просто не мог. Но он не такой уж плохой солдат. Можно сказать, довольно приличный. Просто не создан для того, чтобы быть офицером.
– Не то что ты! – восторженно выдохнула Татьяна.
Александр весело покачал головой:
– Я слишком неукротимый воин.
Прямо перед ними остановился трамвай. Они неохотно сели.
– А что испытывает Дмитрий?
Татьяна больше не старалась избегать Александра, когда при каждом новом толчке ее бросало на него. Теперь она, затаив дыхание, ждала этих толчков и в очередной раз придвигалась все ближе. Он неизменно успевал поддержать ее. Сегодня он долго не снимал руки с ее талии, сделав ей знак продолжать. Но она не могла, пока он не убрал руку.
– Хочешь сказать, как он относится к тому, что не стал офицером?
– Нет. К тебе. Что ты обо всем этом думаешь?
Трамвай остановился. Александр поспешно поддержал Таню под руку. По ее телу прошел озноб. Он немедленно отпустил ее и продолжил:
– По-моему, Дмитрий считает, что мне слишком легко все достается.
– Что именно?
– Не знаю. Вообще все. Учеба, служба…
Он остановился. Татьяна выжидающе смотрела на него. Служба и что еще? Что еще легко дается Александру?
– Он не прав. Тебе ничто не достается легко, – сказала она наконец. – Редко кому выпадает на долю такая тяжелая жизнь.
– Но она едва началась, – возразил он с обманчивой мягкостью. – Мы с Димой очень давние друзья. Я хорошо его знаю. Потерпи, и он наговорит обо мне такое, что тебе и в голову не приходило. Удивляюсь, почему он до сих пор молчит.
– И что же он наговорит? Правду или ложь?
– На это мне трудно ответить. Правильнее всего будет так: чистую правду, искусно смешанную с самыми невероятными небылицами. У него просто дар на подобные вещи. Ты ни за что не отличишь одно от другого.
– Ничего себе дар. И что же мне делать?
– Ты все равно ничего не поймешь. Если хочешь знать правду, спроси меня, и я расскажу.
– Все-все?
– Все-все.
Татьяна затаила дыхание, потому что сердце на миг перестало биться. Как раз в тот момент, когда она прикусила язык, чтобы с губ не сорвался вопрос. И еще какой: «Ты любишь меня?..»
Ей хотелось надавать себе пощечин за глупость, чтобы даже мыслей подобных не возникало.
Но вопрос продолжал терзать ее с такой силой, что она почти теряла рассудок.
– Ты о чем-то хочешь меня спросить? – неожиданно выпалил он.
– Нет, – покачала она головой, уставясь на металлический поручень и седую голову стоявшей впереди женщины.
– Вот и добрались, – объявил Александр, когда трамвай остановился у Обводного канала.
Но пересадку они
