они читали вслух Зощенко и смеялись. Единственное, на что оказалась способна Татьяна, – это раздраженно проворчать:
– Схватили чужую книгу и рады.
По какой-то причине ее замечание показалось Даше крайне забавным, и даже Александр улыбнулся. Проходя мимо, Татьяна споткнулась о его вытянутые ноги и наверняка бы шлепнулась, если бы он не подхватил ее. И так же мгновенно отпустил.
– Таня, – спросил он, – что у тебя с рукой?
– Ах, это… – беспечно отмахнулась она. – Пустяки.
И, пробормотав что-то насчет усталости и позднего часа, быстренько ретировалась в комнату стариков, где устроилась на диване между дедом и бабкой и долго слушала радио. Они потихоньку поговорили о Паше, и вскоре девушка почувствовала себя лучше.
Позже, уже лежа в кровати, она услышала шепот сестры:
– Таня! Таня!
– Ну что тебе? Я спать хочу.
Даша чмокнула ее в плечо.
– Таня, мы почти не разговариваем с тобой. Наш Пашенька уехал, а времени совсем нет. Ты скучаешь по нему, верно? Он скоро вернется.
– Скучаю. А ты занята. Потолкуем завтра, Дашенька.
– Я влюблена, Таня!
– Рада за тебя.
Она снова отвернулась к стене.
– Знаешь, это настоящее. О Танечка, не знаю, что делать с собой!
– Может, попробуешь заснуть?
– Таня, я ни о чем другом думать не могу. Он сводит меня с ума. Он такой… Лед и огонь. Сегодня он был совсем другим: спокойный, шутил, но временами я просто не могу его понять!
Татьяна не ответила.
– Да, я хочу всего сразу. И то, что он немного оттаял, – настоящее чудо. До прошлого воскресенья я не могла уговорить его прийти ко мне. И вдруг он является – с тобой и Димой.
Таня хотела напомнить, что Александр пришел к ним домой отнюдь не по просьбе Даши, но, разумеется, снова промолчала.
– Дареному коню в зубы не смотрят, и я лучше всех это понимаю. Но кажется, ему понравилась наша семья. Знаешь, он ведь из Краснодара, но не был там с тех пор, как вступил в армию. У него нет ни братьев, ни сестер. Он никогда не говорит о родителях. Он… не могу объяснить… такой сдержанный. Не слишком распространяется о своих делах. Правда, спрашивает о моих.
– Д-да? – выдавила Татьяна.
– И очень жалеет, что началась война.
– Мы все жалеем, – хмыкнула Татьяна.
– Но это вселяет надежду, не находишь? На лучшую жизнь с ним вместе, как только война закончится. Таня, а Дмитрий тебе нравится?
– Ничего, – ответила она, стараясь, чтобы не дрогнул голос.
– А ты ему очень.
– Чушь!
– Ничего подобного. Ты ничего в таких вещах не понимаешь.
– Понимаю и повторяю: ничуть я ему не нравлюсь.
– Ты ни о чем не хочешь поговорить? Спросить?
– Нет!
– Таня, брось свою неуместную застенчивость, – покровительственно заметила Даша. – Тебе уже семнадцать. Почему не хочешь
