style="font-size:15px;"> Видя их столь испуганными, Агнесса едва сумела сдержать злорадство.
– Скорее! – крикнула она. – Прошу вас, пойдемте скорее! Времени почти не осталось!
Глава 3
962 год
Накануне свадьбы Гуннора убежала из дома. В последние дни она редко оставалась там: мысль о том, что вскоре ее сестричка будет принадлежать этому чурбану Замо, сводила ее с ума. Но хуже всего было то, что из соседней деревни пришел священник и окрестил Сейнфреду. Таким было условие Гильды, которая до последнего пыталась отменить свадьбу. В конце концов старуха все-таки поняла, что столь трудолюбивая невестка, как Сейнфреда, ей пригодится, да и сама она не вечна, а кто-то же должен будет присматривать за сыном после ее смерти. Но Гильда хотела позаботиться о том, чтобы будущая невестка не могла проводить языческие ритуалы и не наложила на нее проклятие.
Священник ненавидел этот лес, считал его безбожным местом, где могут жить только звери да отвратившиеся от Господа воры и разбойники, и потому не стал задерживаться в хижине Замо. К облегчению Гунноры, Замо сказал, что для самой свадьбы священник не нужен, достаточно, чтобы брак признал старейшина рода – в его случае это была Гильда. Но Замо хотел подождать со свадьбой до завтра, чтобы наловить дичи для праздничного ужина. Гуннора была уверена, что не съест ни кусочка. Пока Сейнфреда убирала в доме, Гуннора углубилась в лес и вскоре нашла дерево, на коре которого вырезала новые руны. Теперь Гильда их не увидит.
Сегодня она не собиралась чертить тут новые руны. Гуннора вспоминала, как играли свадьбу в Дании. Она часто бывала на таких праздниках. Пол в доме посыпали свежей соломой, столы ломились от деревянных мисок с вяленой рыбой и говядиной, жонглеры веселили гостей, а музыканты играли на костяных флейтах. Здесь же не звучит музыка, слышна только песня леса, а Замо и его мать глухи к этим напевам.
В Дании жених и невеста должны быть из семей одного достатка и статуса. За невестой давали приданое, которое оставалось у нее в случае развода. Но Сейнфреде никогда не стать хозяйкой этого дома. Она будет тут рабыней.
В Дании на свадьбу варили пиво, тут же такое не пили. Гунноре никогда не нравился горьковатый привкус этого напитка, но сейчас ей хотелось пить его до тех пор, пока голова не станет тяжелой и не уляжется боль в груди.
Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то впервые заметила, что листья на деревьях уже начали желтеть.
Да, время для свадьбы они выбрали удачно. В Дании октябрь считался самым подходящим месяцем для женитьбы, ведь урожай уже собрали, сено спрятали в сараи, скот зарезали, а рыбу завялили. Но все это не могло примирить Гуннору с мыслью о будущем замужестве сестры, ведь как раз приближающаяся зима и укрепила Сейнфреду в ее решении. «Если мы не сможем остаться здесь, – сказала она накануне Гунноре, – мы просто замерзнем».
Гуннора не боялась холода. «Иса» обратила ее в лед. Но почему она тогда способна испытывать страдания?
Девушка пошла дальше и вскоре вышла к ручью,
