относительно того, как могло случиться восстание против вашего кузена Якова II, первого христианского короля на английском троне за почти сотню лет.
В минувшие недели ваш Черный кабинет тщательно работал над расшифровкой и оценкой определенных писем, циркулирующих между Лондоном, Амстердамом и Парижем. Далее я нижайше изложу вашему величеству результаты и информацию, полученную в ходе enquête[15].
Как известно вашему величеству, живущий в изгнании в Голландии Джеймс Скотт, Первый герцог Монмут, поднял восстание против Якова II. Хотя он является лишь бастардом покойного короля Карла II, герцог выдвинул притязания на английский трон, который однозначно полагался брату Карла II, Джеймсу, коронованному в апреле 1685 года. По мнению Монмута и некоторых представителей английского народа, глубокая христианская вера, и под этим словом я имею в виду истинную католическую веру Джеймса, превращала его в плохого короля, что является искажением божественных фактов и настолько сильным богохульством, что мне остается только покачать головой.
Монмут переправился из Голландии в Англию в мае 1685 года. После высадки он немедленно взял курс на Лондон. Вокруг себя он собрал банду оборванцев и авантюристов, которые под командованием графа Танкервилля должны были войти в столицу с целью свергнуть с трона Якова II, прежде чем тот успеет укрепить свою власть.
Как вам известно, затея Монмута самым жалким образом провалилась. Судя по всему, претендент на трон плохо подготовил свое восстание. От голландских шпионов, наблюдавших за ним во время его изгнания, нам стало известно, что Джеймс Скотт – человек весьма располагающей внешности, твердо верит в себя, и вера его сочетается с практически безграничной глупостью. Он схож с Гомеровским Парисом: красив и силен, однако не способен оценить последствий собственных поступков. Поэтому герцог дошел лишь до местечка под названием Седжмур. Там королевские войска рассеяли его банду, словно стаю надоедливых мух. Монмут бежал, однако вскоре был схвачен и казнен.
Я почти вижу нетерпение, написанное на лице вашего величества, и если бы я стоял перед вашей светлостью, то непременно бросился бы ниц и молил о прощении; ибо до сих пор я сообщил лишь о том, что вы могли бы прочесть и в «Газетт де Франс». Однако обрисовать случившееся еще раз было необходимо, чтобы сообщить, почему восстание Монмута, как его уже называют англичане, несмотря на поражение, все еще представляет огромное значение для безопасности нашей государственности.
Как известно вашему величеству, герцог Монмут давно находился под самым внимательным наблюдением; ни одно из его писем не достигло Лондона, чтобы мои английские коллеги из Главного почтового управления Англии не сняли с него копию для нас, кроме того, нам достоверно известно, с кем и о чем говорил Монмут в Голландии. Поэтому наши тамошние шпионы, насколько об этом известно из протоколов, были практически уверены в том, что герцог ни для кого не представляет серьезной опасности.
Еще более важным, чем его ограниченность, было то обстоятельство, что несколько месяцев тому назад у него не было средств
Расследование (
