месье. Я ищу своего знакомого. Мне известно, что он получает здесь корреспонденцию, но, к сожалению, я не знаю его настоящего адреса.
Мужчина, одетый как турок, окинул его взглядом, а затем произнес:
– Как же зовут вашего друга, сеньор?
– Пьер Бейль. И я полагаю, – Овидайя указал пальцем на один из почтовых ящиков за стойкой, – что это его ящик.
На полке, куда он показывал, было ящиков тридцать. Половина из них была пуста, в других лежало всего по два-три письма. И только один был полон.
Владелец кофейни кивнул:
– Вы правы, сеньор.
– Судя по полному ящику, можно сказать, что мой друг давненько не забирал почту. Он в отъезде? Когда вы видели его в последний раз?
– Вчера, ближе к вечеру. Обычно он заходит два раза в день.
– Хотите сказать, что все эти письма – сегодняшние?
– О да. И, скажу я вам, это не самая большая стопка, которую мне доводилось хранить.
– Не будете ли вы так любезны и не сообщите ли мне его адрес?
– Идите к Форнзестрат и сверните там налево, в Зюидхок. Ржаво-красный дом со знаком чернильницы и пера над дверью – его.
Поблагодарив мужчину, Овидайя отправился в путь. Вскоре он уже стоял перед домом Бейля и стучал в дверь. Прошло некоторое время, и он услышал шаги. Дверь открылась, и в дверном проеме показался мужчина лет сорока. Глаза у него были прищурены, как у человека, который несколько часов работал с бумагами при плохом освещении. Пьер Бейль был одет в бархатный халат, и было видно, что он только что нацепил косо сидевший у него на голове парик с длинными локонами. В его взгляде читалось удивление.
– Добрый день, сеньор. С кем имею честь?
– Мне следовало бы обидеться, что вы не узнаете меня, Пьер. Однако спишем на то, что, вероятно, вы с раннего утра заняты тем, что пытаетесь расшифровать неразборчивые каракули Эвелин или Бойля.
Лицо Бейля просветлело:
– Овидайя! Это вы, это действительно вы! Простите, но за последние десять лет у меня ухудшилось зрение. Мы ведь не виделись примерно столько, не так ли?
Действительно, в последний раз они встречались в 1675 году, во время какого-то торжества в Гринвиче.
– Да, Пьер. И не горюйте, у меня дела обстоят точно так же. В конце концов, десять лет не проходят бесследно.
– Чушь! Вы похожи на молодого Аполлона, ну, почти. Но что же вы стоите на ветру, входите!
Бейль провел его в гостиную по узкому, заставленному шкафами коридору. По крайней мере, именно этой цели эта комната служила изначально. Теперь же столы и шкафы стонали под весом бесчисленного множества писем и памфлетов. Они лежали повсюду, и Бейлю пришлось сначала убрать несколько стопок, чтобы они могли устроиться на шезлонге.
Он потер руки. Овидайя заметил, что они были в пятнах от чернил, как всегда.
– Простите
