оборотами, подчиняющиеся традиции, а часто и политической тенденции. Ассирийские военные походы, например, представлены на величественных глиняных призмах как последовательность непрерывных побед, всегда с огромной добычей и минимальными потерями среди ассирийских солдат; эти отчеты историкам надо читать с тем же вниманием к тому, что скрыто между строк, что и донесения журналистов нашего времени.
Самыми информативными поэтому являются документы, относящиеся к каждодневной жизни людей, неформальные, подверженные эмоциям и отражающие человеческое общение, в противоположность документам официального характера. В этом отношении наибольшего внимания заслуживают две категории табличек: частные письма и поговорки.
Частные письма дошли до нас в очень большом количестве – по той причине, что они писались на маленьких табличках, помещающихся на ладони; такие таблички реже разбиваются и лучше сохранились, чем большие официальные таблички. При чтении этих писем, например тех, которыми обменивались купцы, негодующие друг на друга за задержки в поставках или в оплате товара, нам иногда кажется, что мы подглядываем в замочную скважину [17]. Вкрадчивость (я так беспокоюсь о тебе!) чередуется в них с иронией (разве ты не брат мне?), сдобренной то лестью, то угрозами, и при этом бесконечными утверждениями, что письмо уже послано и застряло где- то на почте – я уже послал тебе мою табличку!
Письма представляют нам красочную картину каждодневной жизни обычных людей, с их беспокойством о «деньгах» и закладных, заботами о ведении дел, о болезнях или об отсутствии сына-наследника. Читая эти письма как бы из-за плеча их отправителя, мы иногда можем вдруг ощутить его близким нам человеком, а его адресата – порой озабоченного, а порой и коварного, – нашим давним знакомым.
Как происходил обмен клинописными письмами? Это было довольно громоздкое дело, в те времена все делалось медленно. Письмо, адресованное коллеге (или недругу), обычно посылалось в другой город – в своем городе проще было зайти к нему и поговорить лично. Письмо надо было продиктовать квалифицированному писарю и переправить затем из города А в город Б, где собственный писарь получателя прочтет ему письмо вслух. Это ясно видно из стандартной формулы, которой начинается почти любое письмо: «Такому-то скажи: так говорит такой-то…». Более того, аккадское слово unedukku, обозначающее «письмо», позаимствовано из шумерского u-ne-dug, означающего «скажи ему!». Поскольку даже сегодня редко кто способен гладко продиктовать письмо, мы можем представить себе тогдашнего купца, говорящего своему писарю примерно следующее: «Скажи этому обманщику…, нет, подожди минуту, Да благословит тебя Бог Солнца, и т. д. – ха, лучше бы выругать его хорошенько! и т. д. и т.п, да, ну вот теперь к делу: Когда я увидел твою табличку…» Писарь, терпеливо и привычно сидящий на своем табурете, кратко отмечает себе в черновике существенные пункты послания по мере их появления, а затем изготавливает
