колофоны, так что на некоторых табличках мы видим целых три колофона в хронологическом порядке.
Наше знание о жизни месопотамских писцов основано на многочисленных и разнообразных свидетельствах; картина, намеченная здесь лишь несколькими штрихами, тем не менее подводит нас к важному вопросу:
Насколько было грамотно месопотамское общество, скажем, в первом тысячелетии до Р. Х.?
В древней Месопотамии никто, разумеется, не ораторствовал на улицах, требуя всеобщей грамотности. Вплоть до последнего времени ассириологи обычно исходили из предположения, что в месопотамском обществе доступ к чтению и письму был крайне ограничен. (Получается забавный парадокс: многовековая чрезвычайно высокая литературная традиция, поддерживаемая в преимущественно неграмотном обществе.) Я подозреваю, что это предположение в конечном счете основано на хвастовстве царя Ашшурбанапала в VII веке до Р. Х. – многие тексты в его ниневийской библиотеке завершаются сентенцией о том, что царь, в отличие от своих предшественников, мог прочесть даже таблички, написанные до Потопа:
Мардук, мудрец богов, дал мне широкий ум и большое разумение. Набу, писец вселенной, одарил меня всей своей мудростью. Нинурта и Нергал даровали мне привлекательность, мужественность и несравненную мощь. Я изучил традицию мудреца Адапы, сокрытые секреты, все премудрости писцового мастерства. Я могу различать небесные и земные знамения и рассуждать о них в собрании знатоков. Я могу обсуждать серии «Если печень – зеркальный образ Неба» со сведущими учеными. Я могу вычислять сложные обращения чисел и делать другие трудные вычисления. Я прочел хитроумно написанные тексты на шумерском языке, темные на аккадском, которые трудно объяснить. Я изучил надписи на камнях, сделанные до Потопа, что закрыты, темны и непонятны [21].
Нам известно, что Ашшурбанапал действительно был грамотным, он даже ностальгически хранил несколько своих собственных ученических табличек – но следует ли из этого заключить, что все прочие ассирийские цари оставались совершенно неграмотными? Я не могу себе представить, что могучий царь Сеннахериб, когда он показывал иностранным властителям залы своего ниневийского дворца, украшенные скульптурами с надписями, говорящими о его свершениях, не был способен прочесть ту или иную строчку, отвечая на вопросы своих гостей. Царь окружен советниками, экспертами, предсказателями, все время пытающимися тянуть его каждый в свою сторону; и если он достоин своего звания, он должен хоть в какой-то мере уметь читать клинописные тексты – хотя бы для собственной безопасности. Разумеется, даже образованный царь не имел нужды в том, чтобы самому что-либо писать, для этого имелся штат придворных писцов. Но библиотека Ашшурбанапала в таком случае являет нам пример ненужной расточительности – ведь если цари чаще всего были неграмотны, то что же сказать о черни?
Уверенность в ограниченном распространении
