висевшем на стене его кабинета, была изображена Мать Города. Снимок висел в обрамлении огромной барочной рамы, найденной детьми в одном из магазинов района. Ее завитки из старинного дерева были декорированы ангелами и гроздьями винограда. Должно быть, раньше в ней помещался портрет какого-нибудь аристократа, великого кондотьера или даже папы. Фотография Мамы – крошечный цветной квадратик – почти терялась среди этого великолепия.
Слишком тяжкую ношу своей должности нес Управляющий. Он хотел бы передать ее другим, но это было невозможно. Должность была пожизненной.
«Когда ты выбрала меня, ты знала, что мне предстоит?» – спросил он фотографию, с которой чувствовал нечто общее: как и она, он был чем-то маленьким в непропорционально большой раме.
«Ты знала, с чем мне придется столкнуться? Тяжесть выбора, последствия моих решений? Ты всегда говорила, что любишь меня, что я у тебя молодец, и вот так-то ты меня вознаградила?»
Слезы градом катились по его щекам.
Мама ничего не ответила. Да и как она могла ответить? На своем смертном одре она сказала вещи, которые Управляющий запомнил навсегда. Вещи, которые никто в Городе не должен был услышать.
«Там, снаружи, безобразный мир. Это не моя вина. Я не сделала ничего плохого. Моя вина в том, что я спасла вас. Мне следовало дать вам умереть. А потом убить себя. Так было бы лучше. Мне следовало плыть по течению, а не бороться с ним. Я пыталась спасти жизнь в умирающем мире. Я ошибалась. Чтобы спасти вас, мне пришлось совершить ужасные вещи. Мне пришлось отбросить всякую щепетильность, пожертвовать своими убеждениями. Мне пришлось делать ужасные вещи, чтобы сохранить вам жизнь…»
Мама сберегла один ценный предмет, оставшийся от времен до Чрезвычайного положения. Просто невероятно, что настолько хрупкая вещь все еще работала.
Она называлась «перьевая ручка Montblanc».
В тот день, в последние минуты, проведенные в этом мире, Мама передала Дону матерчатый сверток, в котором находились перьевая ручка и два драгоценных пузырька запасных чернил.
На ручке золотыми буквами было выгравировано имя Мамы – Франческа Витали.
– Это мой подарок на выпускной из университета, – сказала она, зажимая бесценный дар в руках Дона. – Возьми его. Теперь ты – новый Управляющий.
– Но почему я, Мама? Почему не Вагант?
– Вагант не подходит. Ты можешь рассчитывать на его помощь, но эта должность не для него. Ты можешь довериться ему. Он исполнит все твои приказания, и исполнит их идеально. Но он неподходящий человек для руководства моими бедными детьми.
– Но мы так многим ему обязаны. Будет нечестно, если ты выберешь меня.
– Вагант поймет. Вот увидишь, он поймет. Проблемы будут устраивать другие.
Ее сотряс долгий мучительный приступ кашля, заставивший согнуться пополам от боли. Словно перочинный ножик Ваганта с маленьким лезвием, раскрывавшимся на сто восемьдесят градусов. Легендарным лезвием, которое однажды спасло
