уйти в отставку… Как хотите, но чтоб поймали мне этого Кукольника!
Все закивали, однако энтузиазма не выказали.
Я же рисовала в блокноте бабочек, глаза и молнии.
Мердок тоже помалкивал, зная, что лучше не соваться начальству под горячую руку. В этом обшарпанном кабинете он выглядел как принц крови на помойке: безупречно белая рубашка, галстук стоимостью с подержанный автомобиль, костюм под стать и обманчиво скромные часы – непритязательные, если не знать, какое клеймо таится под крышкой. А странно, кстати, не на зарплату же Мердок так одевается! Хотя я вообще знала о нем немного, он совсем недавно к нам перевелся.
Полковник уступал франтоватому следователю по всем статьям, знал об этом, но явно воспринимал ситуацию философски. Зато все были в курсе, что он очень переживает из-за ширящейся с годами лысины. Оборотни стареют быстро, и его «под пятьдесят» – это уже довольно солидный возраст, вот-вот на пенсию будет пора.
– Ладно, – тяжко вздохнул Чандлер и саданул ладонью по столу. – На сегодня свободны!
Все с облегчением зашевелились и начали расходиться. Я сидела в дальнем углу, поэтому сбежать не успела: в открытую дверь формально постучали, и в кабинет заглянул дежурный.
– Ну? Чего тебе еще? – недовольно спросил Чандлер.
– Господин полковник! – вытянулся во фрунт тот, даже пузо поджал. – Тут передали посылку для домового Стравински.
И показал аккуратный пакет размером чуть больше моей ладони.
– Чего-о-о? – Лицо полковника опять на глазах налилось нездоровой краснотой. – А ну давай сюда!
– Простите, господин полковник, – возразила я, резво вскочив на ноги. – Позвольте сначала я. Вдруг там… проклятие или яд?
– Вот еще! – Чандлер насупился. – Чтобы ваша бабушка мне голову открутила? Ну!
И повелительно протянул руку. Что оставалось делать бедному дежурному? Только вложить в его ладонь посылку. Мне же достался извиняющийся взгляд.
Я пожала плечами и села на место. Ну что стоило этому олуху дождаться, пока я выйду?!
Полковник поднес пакет к лицу и тщательно его обнюхал, забавно шевеля не по-человечески подвижным кончиком носа. Затем нахмурился еще сильнее и резким движением вскрыл упаковку. Несколько мгновений он тупо смотрел на посылку, затем вытряхнул на ладонь что-то, даже в тусклом свете переливающееся льдисто-голубым.
В кабинете наступила звенящая тишина, только дежурный гулко сглотнул.
Затем Мердок встал и подошел к столу полковника. Вежливо извинившись, забрал из рук оцепеневшего начальника пакет, поднял к свету ожерелье и констатировал:
– Бриллианты. Осмелюсь предположить, украденные этой ночью. Как вы можете это пояснить, домовой Стравински?
В первое мгновение мне стало не по себе в перекрестье взглядов, а затем я разозлилась и встряхнулась:
– Вы обвиняете меня в связях
