за мной, господа.
Не дожидаясь нас, он двинулся к темному проему. Свет от свечи плеснул на низкий буфет, на картину в раме, на обивку кресла, мерцающим пятном поплыл по потолку. Тень старика пристроилась от него сбоку.
– За багаж не беспокойтесь.
Проследовав за худой фигурой по узкому коридору, мы с Томом очутились на квадратной площадке с высоким мозаичным окном. Там, над зеленью мозаичных деревьев, возвышался мозаичный янтарный холм, увенчанный солнечными лучами.
– Том, – остановился старик, – вам в людскую.
И он свечой показал на арку с уходящими вниз ступенями.
– Туда? – кэбмен с опаской заглянул в темноту. – Ни черта ж не видно, сэр! Вы как хотите…
– Там восемнадцать ступенек, – перебил его старик. – А дальше увидите миссис Пекбридж. У нее есть свеча.
– Да? – Том шагнул вниз и повернулся. Лицо его с мокрыми усами сделалось жалобным. – Вы только посветите мне сверху, сэр.
– Хорошо, – кивнул старик.
В чуть слышном вздохе его я прочитал укоризну трусливой молодости. Он опустил свечу, освещая пролет.
Том перекрестился и, шаркая туфлями, пропал в арке.
– Да! – мгновение спустя услышал я его голос. – Я вижу свет! Я иду на свет! Черт!
Судя по звуку, кэбмен запнулся и упал.
– Все-все, я снова иду на свет.
Старик завел глаза к потолку.
Грянул раскат, цветные тени от окна прыгнули на стену, волосы старика на миг сделались золотистыми.
– А вас, сэр, прошу сюда. В столовую.
Он повел меня примыкающей к площадке короткой застекленной галереей.
– А Родерик? – спросил я.
– Он уже там. Собственно, – повернулся старик, – у нас обеденное время, сэр. Поэтому все сейчас там.
– А чем кормят?
– Жаркое из баранины, свиной паштет, овощи, мясной пудинг. Чай. Виски. Аперитив.
– Я, признаться, был бы не против.
– Разумеется, сэр.
За галереей мы прошли под лестницей и оказались у двустворчатых дверей. Старик взялся за ручку. Мне так отчетливо представилось вдруг, что внутри меня ждет нечто страшное, жуткое, навеянное грозой, вроде пира вампиров или сатанинской мессы, что я, похолодев, зажмурился.
Но тут же услышал знакомый голос:
– А, мой друг, вот и вы!
Длинный стол тянулся из одного конца столовой в другой – там, на фоне не занавешенного окна, стояло пустое кресло с высокой спинкой. Потрескивая, горели в подсвечниках свечи, стыло на тарелках жаркое, темнело стекло бутылок.
Гарпаст, с заправленной под горло салфеткой, сидел на ближнем к дверям краю.
– Мистер Джонатан Ривольд, – объявил старик.
И, пройдя вперед, чуть отодвинул стул напротив Родерика.
– Извините, что вот так… – сказал я, разведя руками перед собравшимися обедать, – обстоятельства, дождь… Гроза!
– Будьте
