что ей теперь больно смеяться, – вставил Оскар. На нем оказался костюм полицейского, так что из него получился совсем очаровательный защитник.
– Оски, все хорошо. Это Элизабет. Ты ее помнишь? – спросила Мэрибет.
– Она лучшая подруга мамы, и сейчас мама работает в ее журнале, – объяснила мать Мэрибет, вернувшись с вином. Она повернулась к Элизабет. – С твоей стороны так щедро было ее взять.
– Ну, я хотела ее урвать, пока никто другой не успел. Она в своем деле лучшая.
Мэрибет, как всегда, восхищалась, как подруга справляется с ее матерью. Например, сейчас та поставила перед ней бокал с вином, а Элизабет положила пальцы на край бокала, пока не начало казаться, что мать нальет сейчас прямо на руку. А потом взяла вино с таким видом, словно сама его попросила.
– Мам, а воды нам минеральной не принесешь? – попросила Мэрибет.
– Конечно! – радостно чирикнула мать.
– К слову о работе, я, наверное, на следующей неделе уже смогу начать, – продолжила Мэрибет, хотя это было чересчур оптимистично. Пока даже душ принимать едва удавалось. – Может, из дома.
– Об этом не переживай.
– Я понимаю, что вам трудно, наверное, приходится. Но я что-нибудь придумаю.
– Забудь об этом. Отдыхай, сколько потребуется. – Элизабет взмахнула рукой, идеально разыгрывая сцену «положение обязывает».
Когда Элизабет такое говорила, Мэрибет – уже не в первый раз – чувствовала себя так, будто совсем ее не знает. Элизабет когда-то была такой же нищей и голодной, как Мэрибет, а сейчас относилась к работе так, словно это не необходимость, а какое-то хобби, которым занимаешься для самовыражения. Хотя, может, так говорить несправедливо. Может, Элизабет к своему хобби относится серьезнее, чем Мэрибет к работе.
– На следующей неделе, – повторила Мэрибет. – И у меня есть идея, кому можно передать работу. Думаю, я смогу даже масштабную редактуру брать.
– Все под контролем, – сказала Элизабет не то чтобы резко, но однозначно властно, по-директорски, и Мэрибет почувствовала, что ее поставили на место.
Элизабет скорчила рожицу.
– Я в том смысле, что ты, главное, выздоравливай, – уже мягче добавила она.
– Элизабет, я тебе благодарна, но деньги-то мне все равно нужны.
За эти слова Мэрибет сама себе стала противна. Прозвучало мелочно, так, будто она завидовала Элизабет, ее жизни, богатству, работе. Хотя на самом деле, если она кому и завидовала, так это самой себе несколько лет назад, когда она по праву могла назвать Элизабет своей лучшей подругой. Когда Мэрибет еще не утратила амбиций и профессиональной хватки и не была такой постоянно измученной. И когда у нее нормально работало сердце.
У Элизабет появилось такое огорчение на лице, что Мэрибет на миг перепугалась, вдруг она сделает что-нибудь страшное, типа попытается дать ей денег взаймы. Но Элизабет лишь прошептала:
– Не волнуйся, прошу тебя.
Снова появилась Лив, уже нормально одетая, и принесла с собой бумажных кукол.
– Хочешь
